Снова сверкнула сабля…

– Брат, – тихо прошептал Мануил.

И еще раз…

– А теперь – отец… Царствие им небесное, Господи!

И ни одна слезинка не выкатилась из глаз отрока. Лишь скрипнули зубы.

– Ты за этим меня сюда привел, Александр?

– Да. Ты должен был видеть.

– Спасибо, я видел, – улыбаясь, Мануил посмотрел на султана.

Алексей вздрогнул – нехорошая это была улыбка, волчья!

Такая, какая должна была быть!

– Ты мужественный человек, Мануил, – протопроедр осторожно взял парня за руку. – Пошли, нам пора.

– Пошли, – не отрывая взгляда от насаженных на длинные копья голов, согласно кивнул юноша.

– Мы пойдем сейчас…

– Мне все равно – куда.

А толпа рукоплескала, неистовствовала, шумела, громко славя султана – великого повелителя правоверных. Тупая, жаждущая крови толпа – жуткая надчеловеческая сущность, Голем.

– Слава султану, слава!

– Да продлит Аллах его дни!

А ведь здесь, на площади, собрались не только мусульмане, вовсе наоборот, большинство было православными подданными султана. И какой же стоял рев!

– Слава султану, слава!

Страшно!

Они просидели до самого вечера в харчевне «Под липами», у Амастридской площади, рядом с пекарней. Сидели долго, до самого закрытия, пока хозяин заведения – немолодой армянин с морщинистым лицом и квадратной бородкой, не дал понять уважаемым гостям, что пора бы и честь знать. И куда было идти? Да, пожалуй что, в пекарню, куда же еще-то? Ночью… ночью все должно было свершиться, если, конечно, не обманула бабка Гаркатида. Хотя с чего б ей обманывать-то?

Успели вовремя – тестомес Фимка, похоже, заодно исполнявший обязанности ночного сторожа, еще не успел запереть двери. Мануила он, конечно, не признал, потому как никогда раньше не видел – ну разве где-нибудь чисто случайно, – а вот Алексея явно испугался. Ну еще бы – кому приятно встречаться с лицом, находящимся в розыске? Тем не менее тестомес, справившись с первым испугом, приветливо улыбнулся:

– Чем могу услужить?

– Нам бы, Фима, укрыться, переждать до утра.

– Да ради бога! Ночуйте.

Тестомес был – сама любезность, и это почему-то ничуть не насторожило протопроедра: главная-то операция прошла без сучка и задоринки, можно было немного расслабиться, перевести дух. Алексей понимал, конечно, что его и Мануила – в основном, конечно, Мануила – будут искать, и искать очень тщательно – султан не потерпит надругательства над гаремом. Но все эти поиски вряд ли начнутся уже сегодня, а даже если и начнутся – успехом не увенчаются. Вообще никто никогда беглецов не поймает, как бы не ярился султан – не достать их в ином мире, не достать!

А тестомес уже раскладывал на небольшом столике нехитрый ужин – сыр, оливки, свежий – утренней выпечки – хлеб.

– Прошу откушать. Вот только вина нет… Ой! Знаю тут одно место…

Широко улыбнувшись, он выскользнул в приоткрытую дверь:

– Вы ждите. Я скоро!

– Хорош сторож, – покачал головой Мануил. И, опустившись на узенькую скамью, прикрыл глаза. – Господи… Господи… Бедный отец, брат… Кстати, моя сестра тоже в гареме! О Боже, Боже – за что нам такая участь?

За что? Протопроедр спрятал усмешку – кто бы говорил! Дука Лука Нотара сам, собственными руками, привел себя и свою семью к этому страшному концу. Лучше чалма, чем папская тиара? Ну-ну… Лучше оказалось? Хотя, с другой стороны – при чем тут Мануил? Слишком юн еще, чтобы идти против собственного отца.

Интересно, где тестомес раздобудет вино? Все харчевни уже закрыты, да и вообще-то винопитие турками не поощрялось – Аллах запрещал. И как это вообще-то не отличавшийся особым бесстрашием Фимка не опасается ночной стражи? А ведь ничуть не опасается! Ишь как полетел… Вина, мол, принесу… Вина? Весь такой вежливый, улыбчивый… радостный даже. Встретил, как самых дорогих гостей!

А ведь точно – дорогих!

Вскочив на ноги, Алексей подбежал к двери и быстро задвинул засов. Сидевший в своем углу Мануил, погруженный в свои невеселые думы, безразлично поднял глаза:

– Зачем это?

– Мне очень не нравится тестомес.

– Почему же? А по-моему, он рад нам.

– Вот именно – слишком уж рад. Давай-ка, подтащим к дверям вот этот пресс… И вон те полки…

– Но за…

В дверь дернулись. Потом постучали.

– Эй, Александр, открывай! Это я, Фимка. Принес вам вина. Очень хорошее вино – пальчики оближешь!

Приложив палец к губам, протопроедр осторожно подобрался поближе к выходу и приложил ухо к двери.

Снова раздался стук, на этот раз громкий, настойчивый… Что еще более укрепило беглеца в своих подозрениях – обычный человек вот так вот громыхать ночью не будет.

– Эй, эй, открывайте же!

Мануил взглянул на Алексея с некоторым удивлением.

– Почему мы…

– Тсс! Слышишь?

И в самом деле, за дверью послышались чьи-то приглушенные голоса! Фимка явился не один. И ясно – с кем! Со стражниками, с кем же еще-то? Наверняка захотел получить обещанную за поимку опасного государственного преступника награду! Ну еще бы – ведь Алексей когда-то бежал здесь из тюрьмы, а такое не прощается в любом государстве. Наверняка ищут. Расставили сети… А тестомеса могли и просто-напросто запугать. Хотя нет – тут деньги, явно деньги – уж слишком радостным выглядел Фимка. Наверное, уже представил себе во всех подробностях, как именно потратит награду. Иуда. А с другой стороны – почему же – Иуда? Каждый зарабатывает, как может. В конце-то концов, Алексей ему не сват и не брат. Подумаешь, какой-то нищий странствующий философ – Александр из Эпира.

– Александр, – шепотом произнес Мануил. – Там, снаружи, турки?

Протопроедр скривился:

– Полагаю, что да.

– Тестомес?

– Именно! Ох, не зря я его подозревал! Надо было связать… да теперь чего уж.

– Не понимаю, зачем мы вообще сюда пришли?

В этот момент двери содрогнулись: видать, ударили бревном! Бабах!!! Бумм!!! И так несколько раз подряд. А потом все стихло и раздался гулкий надменный голос:

– Выходите именем султана! Или, клянусь Аллахом, я велю содрать с вас кожу!

– А ты кто такой, уважаемый? – подмигнув Мануилу, по-тюркски прокричал Алексей. – Назови себя и свою должность. Может, ты разбойник с большой дороги? Откуда я знаю?

– Меня зовут Алныз Ишкедар, – гордо отвечал турок. – Я десятник, командир отряда ночной стражи его величества султана Мехмеда! Тестомес, подтверди.