– В Сербии ее обвиняют в убийстве, – сказал он.

– Что?

– Посмотрите новости по телевизору, у нас нет времени объяснять вам подробности. А если будете разговаривать со своей подругой Хельгой, скажите, чтобы она позвонила мне по этому номеру. И чем раньше, тем лучше, – пояснила Маргарит Клодель, протягивая ему визитку.

Когда двое полицейских уже собрались уходить, входная дверь открылась. Пришла Сусанна. Увидев в квартире посторонних людей, она испугалась.

– Кажется, мы знакомы, – с улыбкой обратилась к девушке Маргарит Клодель, прежде чем они с Клаусом вышли из квартиры и закрыли за собой дверь.

Не взглянув на Бруно, Сусанна бросилась в свою комнату. Похоже, все на месте. Войдя в кабинет, она увидела, что книги Лесси разбросаны по письменному столу. Позади, опершись на дверной косяк, стоял Бруно.

– Где записка про «Девчонок из выгребной ямы»? – спросила она.

– Разве ее нет?

– Я положила ее туда же, где нашла. Во что ты впутался, Бруно? – испуганно спросила она.

– Почему ты не спрашиваешь, во что впуталась Лесси?

Это был первый случай, когда Сусанна разрыдалась в объятиях Бруно. Она только что узнала, что ее предполагаемая наставница по «Эразмусу» не Лесси Миловач, а Веричка Людович. Кроме того, Веричка объявлена в международный розыск полицией Сербии по обвинению в убийстве человека и она одна из пяти девушек, найденных мертвыми у памятника Битве народов. Все это спровоцировало эмоциональный срыв, с которым она могла справиться только долгими горькими слезами. То, что представлялось ей воплощением мечты о личной свободе, тонуло в безмолвной пелене зловещих тайн, превращаясь в кошмарный сон.

Сусанна высвободилась из рук Бруно, вытерла слезы рукавом футболки и посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты все знал, верно? В ту ночь, когда мы в первый раз ужинали вместе, ты уже знал, что Лесси мертва, – всхлипывая, пролепетала она.

– Все не так просто, как ты думаешь.

– Почему ты, хотя бы один раз, не можешь обойтись без вранья? Вы с Хельгой знаете, что случилось с этими девушками, вы сами говорили это в Берлине. Ты должен мне доверять.

Распущенные волосы Бруно упали ему на лицо, и он откинул их назад. Потом подошел к одному из стеллажей и опустился на колени.

– Что ты собираешься делать? – спросила Сусанна.

– Открыть тайник.

Отодвинув боковину стеллажа, он вытащил оттуда несколько книг, а потом маленькую деревянную панель. За ней открылась продолговатая полость размером с две обувные коробки.

– Моя бабушка прятала здесь шкатулку с драгоценностями, – сказал Бруно.

– А что прячешь ты?

Вместо ответа, он вытащил из тайника кипу больших листов, которые с сухим шорохом упали на письменный стол.

– Рукопись «Девчонок из выгребной ямы».

– Пьеса, которую писала Лесси?

Сусанна уставилась на первую страницу, как будто видела перед собой древнюю реликвию. Название пьесы было написано в центре белого листа. На следующей строке стояло имя «Лесси Миловач».

Ниже, под словом «череп» она увидела написанную от руки карандашом последовательность букв и цифр. Прежде чем Су-санна успела задать вопрос, Бруно сказал:

Это адрес и ключ для входа в чат в глубокой сети.

Пока Бруно переписывал последовательность букв и цифр в блокнот на своем смартфоне, Сусанна начала читать рукопись вслух:

– «Мы все храним одну и ту же тайну…»

Но Бруно не дал ей продолжить. Схватившись за листы, он вырвал их у нее из рук.

– Нет, не здесь. Ты должна прочитать это в Интернете.

– Почему я не могу прочитать это на бумаге? – спросила Сусанна, не понимая причины такой резкой реакции Бруно.

– Потому что я собираюсь сжечь рукопись в камине, пока ее не нашла полиция.

Бруно вышел из кабинета и направился в гостиную с рукописью в руках.

– Ты не можешь так поступить. Лесси мертва, кого волнует, что она написала? – возразила Сусанна, идя за ним по коридору.

– Это волнует меня и Хельгу.

– Вам есть что скрывать от полиции?

– Сама поймешь, когда прочтешь чат.

Рядом с камином стояла коробка с горючими брикетами и зажигалкой. Тайком от Сусанны Бруно наклеил на первую страницу желтый стикер, который она нашла, потом бросил кипу листов на металлическое днище, сверху на бумагу положил брикет и поджег его.

Не прошло и нескольких секунд, как вся пачка вспыхнула и огонь начал пожирать страницы.

Когда они вышли на улицу, Клаус Бауман достал пачку сигарет и вытащил одну. Маргарит не могла не заметить, как дрожали его пальцы. Перед ней стоял не тот симпатичный, уверенный в себе инспектор, с которым она познакомилась, впервые приехав в Лейпциг, а постаревший, разбитый, униженный человек.

– Никогда не видела, чтобы ты курил.

– Я бросил несколько месяцев назад, но до этого был заядлым курильщиком.

Следующий вопрос вырвался у Маргарит сам собой:

– Ты не будешь ничего говорить федералам? Они должны знать, что Бруно Вайс и Хельга фон Майер дружили с девушкой из Сербии.

– Думаю, будет лучше немного подождать, прежде чем сдавать их федералам. У нас есть лишь пара намеков на то, что они связаны со смертью девушек-иностранок, и ничего, что указывало бы на их причастность к исчезновению моей дочери и других девочек. Думаю, не самая лучшая идея, если средства массовой информации получат еще двух подозреваемых и переключат свое внимание с Густава Ластоона на них. Кроме того, отец Хельги Отто фон Майер известный психиатр с большими связями во властных структурах. Он стал самым молодым президентом Национальной академии психиатрии.

– А что ты скажешь о фотографии с картины, где изображена его дочь, голая и в фуражке офицера СС? – поинтересовалась агент Европола.

– Сегодня утром Мирта Хогг сообщила мне, что федералы не собираются продолжать эту линию расследования. Но сейчас она должна быть на пути в Нюрнберг, чтобы допросить художника, который ее написал.

– Мне надо ехать в комиссариат, поговорить с федералами. Если хочешь, можем встретиться вечером.

Клаус Бауман кивнул, но у него были другие намерения.

Английский паб приятеля Бруно оказался классическим заведением для избранных. Стены, обшитые панелями из дерева ценных пород, большие гобелены с изображением сцен охоты, многочисленные пальмы и удобные кресла, обитые синим бархатом.

Бруно проводил Сусанну к месту ее работы, к которой она должна была приступить этим же вечером. Хозяина, человека лет сорока, с приветливой улыбкой и недоверчивым взглядом, звали Дитер Бранд. У него были темные волосы с короткой стрижкой и маленькое родимое пятно под правым глазом. Когда Бруно их познакомил, мужчина повел себя самым вежливым образом. Он выдал Сусанне белую блузку и синий фартук с логотипом паба на груди.