Несмотря на глушитель, выстрелы эхом отразились от бетонных стен. Первый заряд попал в человека, сидевшего к нему спиной. Полголовы исчезло в красном фонтане крови. Качнувшись корпусом вперед, мужчина свалил стоявший перед ним стол. Второй человек, сидевший напротив, опрокинулся назад и спрятался за упавшим столом.

Великан, отняв глаза от прицела, быстро огляделся и, увидев цель, стремительно направился к центру комнаты. Перед ним скользила лазерная точка. Столы и стулья закрывали от него цель, но это не имело значения. Выходов было всего два: дверь в стене и дверь сзади. Громила замедлился и расслабил мышцы спины, рук и шеи.

Он хорошо изучил людей и знал, что преследуемый будет убегать, и это то, что ему нужно — обозревать путь, по которому будет уходить жертва. Когда страх, наконец, победит, лежащий в укрытии человек, закончив свою жалкую молитву, которую он, вероятно, читал, бросится к двери справа, с обоссанными штанами и слезными всхлипываниями. Но он не пробежит даже середины пути до двери, когда пули разорвут на кусочки его сердце и легкие. Он умрет, с глазами, полными ужаса, сверкающими в свете потолочной лампы.

Человек в черном снял со стола стул, сел на него и наслаждался своим представлением. Теперь он разглядывал лежавшее в шести — семи метрах от него тело, изрешеченное пулями.

Пули не причиняют боли. Не сразу. Сначала наступает паралич, как от тупого удара лыжным ботинком. Или как от удара битой. Такого сильного, что тело вышибает, и боль невозможно почувствовать — только увидеть перед глазами белый фейерверк в красном тумане. Сигналы, поступающие в мозг от разорванных в клочья частей тела, так вопиюще непонятны для него, так нераспознаваемы им, что он отключается. Но природа берет верх. И тут приходит боль.

Выстрел был таким сильным, что его отбросило к стене. Карабин M4 выскользнул из рук. Чтобы не упасть, он приподнял руки и растопырил пальцы, пытаясь удержать равновесие. В тот же момент он ощутил во рту сладковатый привкус крови и заметил на правом плече пылающую головешку.

Рука дернулась, и он, подавшись всем телом вперед, приземлился головой на линолеум. Удар был несильным и не свалил громилу с ног, а лишь помог его сознанию проясниться. Его подстрелили. Его подстрелили. Сзади. Он не понимал как: за ним все было чисто. Там не должно никого быть. Он перевернулся и встретился взглядом с человеком, которого несколько секунд назад собирался убить.

Сёрен Плантенстедт поднялся из-за опрокинутого стола. Застывшим взглядом, пожелтевшими от ужаса глазами Плантенстедт уставился на громилу.

— Сёрен! Пауль!

Великан оторвал взгляд от Плантенстедта и повернул голову. У двери, через которую он сюда вошел, стоял стрелявший в него. В руках у него был полуавтоматический «Глок». Это он. Ошибиться невозможно, хотя лицо — на фотографиях, что показывал Кит, гладко выбритое — и заросло бородой. Светлые непослушные волосы были грязными. Он был бледен и смотрел на громилу в упор. Бёрре Дранге закричал:

— Сёрен! Пауль!

Сёрен Плантенстедт оперся об опрокинутый стол, и в груди у него заклокотало. Он отполз и его стошнило оранжево-белой пенистой жидкостью.

Дранге прошел всю комнату. Остановился. Подождал, пока Плантенстедт приподнимется и вытрет глаза и рот. Убийца увидел, как двое пасторов посмотрели друг на друга. Плантенстедт был перепуган до смерти. Второй был спокоен как слон. Спокоен и решителен.

— Убирайся отсюда, — прошипел Дранге Плантенстедту, взмахом ствола указывая на дверь. Дранге выдохнул и рукавом темно-синего свитера вытер со лба пот. Сощурившись, он шагнул к убийце.

— Сейчас ты умрешь, дьявол!

От мощного грохота металла они оба вздрогнули. Пастор повернул голову на звук, и великан в черном понял, что это его шанс. Бросившись вперед, он пробивал себе дорогу под столами головой и нераненым плечом. Рядом с ним падали стулья, но он услышал три коротких резких выстрела из «Глока». Ни один не попал в цель. Он пополз дальше. Остановился, прислушался и продолжил. Затем он снова остановился, и к нему пришло озарение. Озарение, которое он ощущал все те разы, когда лицом к лицу сталкивался со смертью, и смерть уступала. Он понял, что он один. Стрелявший в него сбежал. Он поднялся.

Визжащий звук донесся со стороны прохода. Запахло паленой краской и жженым металлом. Кто-то резал створки ведущей в жилую часть стальной двери мощной пилой. Он повернулся и побежал, на ходу пристегивая карабин к лямке жилета. Побежал тем же путем, что и человек, которого он пришел убить.

— Еще двое, — простонал Фредрик.

— Что за мерзавец тут побывал?

Фредрик посмотрел на Кафу. Та стояла, склонившись над убитым в столовой. Напротив Фредрика за одним из столов сидел Себастиан Косс. Лицо помощника комиссара было осунувшимся и бледным. Косс провел руками по волосам, устало посмотрел на Фредрика и молча покачал головой. Тишину нарушила Кафа.

— Это братья, — тихо сказала она. — Тот у входа — Фритьоф Хенни. А этот, — она показала на труп у стойки раздачи, — он сильно изуродован, так что тут немного сложнее. Но я думаю, это Пауль Эспен Хенни. — Она откашлялась. — Их родители живут в Хёнефоссе.

— Нужно отправить туда кого-нибудь, — обессиленно произнес Косс. Он посмотрел на Фредрика и пожал плечами. — Да?

— У него есть сын, — сказал Фредрик. — У Пауля Эспена Хенни есть маленький сын. Покинувшие общину рассказывали. Его зовут Юханнес.

Вдруг они услышали за спиной звук открывающейся двери-вертушки. Трое вооруженных полицейских вошли в столовую. Их черные шлемы с большими дугообразными забралами висели у них на поясе. Главный, казалось, не знал, к кому обратиться. Фредрик подозвал его к себе.

— Ничего, — таков был краткий отчет полицейского. — Мы патрулируем снаружи. Пока ничего.

Спецназовцы прибыли из Осло на вертолете примерно в то же время, что и полиция Телемарка, которой пришлось прорезать внешние двери, чтобы проникнуть внутрь. Фредрик шел за полицейскими по пятам, пока те, обезвредив взрывчатку С4 в маленьком рюкзаке в коридоре, зачищали комнату за комнатой. Взрывчатка принадлежала к тому же типу, что и использовавшаяся для взрыва у Оперного театра. В горной пещере размещались три спальни с ваннами и туалетами, столовая и большой склад за самой дальней широкой дверью.

— Я хочу вам кое-что показать, — сказал командир спецназа.

Кафа и Фредрик проследовали за ним. У стальной двери, отделявшей жилое помещение от ведущего к выходу прохода, полицейский остановился.

— Посмотрите сюда, — сказал он, вставая на колени.

Тяжелая стальная пластина отстояла примерно на сантиметр от бетонного пола. По пластине и полу проходила белая силиконовая нить толщиной с волос.

— Это система сигнализации. Нить была прикреплена к двери вот тут. — Полицейский показал на крошечный крючок на двери, в нескольких сантиметрах от пола. С него свисал завиток обгоревшей силиконовой нити. Другой конец исчезал в дырке в стене. — Нить такой длины, что дверь можно открыть примерно на пятнадцать сантиметров, прежде чем она задымится.