— У нее ведь что-то с мозгами было, —приглядываясь ко мне, заметил Денис. — Может, того, прогрессирует?

— Если вам надо, чтоб я помалкивала о Мелехе, —взяла я быка за рога, — пожалуйста, буду молчать. Только отпустите домой.Меня от всех этих приключений уже тошнит. Я завтра же смоюсь из города, —пообещала я, нащупывая в кармане халата паспорт. После больницы, наученнаягорьким опытом, я с ним не расставалась, в другом кармане лежал пистолет, и,судя по всему, никому до этого просто не было дела. — А вы продолжайтездесь вовсю веселиться, — закончила я.

— Что она говорит? — спросил Денис ЛьваКирилловича, должно быть, плохо соображая в столь ранний час.

— Если вы хотите, чтобы я помалкивала о том, что Мелехжив, — повторила я, — пожалуйста. Я даже могу сказать, что он умер.Мне все равно.

— Так он жив? — пробормотал Денис с некоторойопаской. Я посмотрела на одного, на другого и даже на третьего, на водителя,что стоял возле двери, и со вздохом поинтересовалась:

— Что я должна ответить?

— Правду, — рявкнул Денис, да так, что яподпрыгнула.

— Ой, мама моя, зачем так нервничать? Правду, такправду. Конечно, жив, а то вы не знаете? Сами небось все это придумали.

— Что придумали? — несколько тише задал вопросДенис.

— Дурацкое покушение.

— Почему дурацкое?

— А какое же тогда, если Мелеха никто и не думалубивать.

— Так в него стреляли или нет?

— Конечно, стреляли. Но он жив и здоров. Значит,покушение — чистой воды липа. И мне голову совсем заморочили, а у менясотрясение.

— У нее правда сотрясение, — вступился за меня ЛевКириллович, — без дураков. Я у врача спрашивал.

— Да я это лучше тебя знаю, — взвился Денис,который представлялся мне довольно нервным субъектом. — Кто-нибудь мнеответит по-человечески: Мелех жив?

— Жив, — поспешно кивнула я и тут же посоветоваласебе проявить осторожность. Судя по лицам обоих мужчин, новость произвела наних ошеломляющее впечатление. Выходит, они в спектакле не участвовали и досегодняшнего дня были уверены, что лишились друга и товарища. Надо бы держатьязык за зубами, вдруг новость их не обрадует? Господи, как же я устала от этихглупостей.

— Жив, — пробормотал Денис, тяжело опускаясь вкресло.

— Вы расстроились? — закинула я удочку.

— Он жив, — повторил Денис, не обращая внимания намой вопрос. — Где он?

— За рекой. В пригороде.

— Что он там делает? — Вопрос поставил меня втупик. В самом деле: что там делает Мелех?

— Не знаю, — ответственно подойдя к этому делу,ответила я. — Лежит в своей комнате и телевизор смотрит. А его сторожитавтоматчик. Конкретнее ничего сказать не могу.

— Но ты его видела?

— Видела.

— Значит, его захватили какие-то люди и держат в этомдоме? — влез Лев Кириллович. В отличие от Дениса, он выглядел болеесобранным.

— Я так думаю, — прикинув все «за» и «против»,кивнула я.

— Но ведь его расстреляли на дороге, ты сама говорила.

— Да. Я считала, что его убили. И в больнице сказалаправду, потому что думала, что убили. Раз стреляли на моих глазах, непременнодолжны были убить. Поэтому я здорово удивилась, когда увидела его живым издоровым.

— Детка, давай-ка, не торопясь и очень подробно, —попросил Лев Кириллович, и я согласно кивнула, изо всех сил напрягая своимногострадальные мозги.

Если я сейчас выложу им всю правду, тогда получится, что вбольнице я ему соврала, это вряд ли придется ему по душе. Дядька решит, колисоврала один раз, то и второй совру за милую душу, и неизвестно, к чему все этоприведет. Я имею в виду, к какому решению в отношении меня. Если я в больницепромолчала о сотрудничестве с Павлом, то и сейчас лучше всего помалкивать, а вслучае необходимости все валить на Витьку.

— Что случилось на дороге, вы знаете, — началая. — Потом я оказалась в больнице. Ночью появился псих по имени Феликс иначал расспрашивать меня о Мелехе. Я все как есть рассказала, а он пристал: гдетруп? Откуда мне знать, если я сама была в отключке. Он ушел, но обещалвернуться. А я поняла: спокойной жизни не жди, надо сматываться, и сбежала избольницы. Стала искать Виктора, это к нему на дачу мы с Мелехом поехали. Виктор,когда об убийстве узнал, тоже решил прятаться. Пока мы у него сидели, явилиськакие-то типы, запихнули нас в машину и увезли. Главного у них зовут Павел, онничего не объяснял, а еду на второй этаж носили. Мне стало интересно, что у нихтам. Я пробралась наверх, а в комнате Мелех лежит — телик смотрит.

— Так его держат под охраной?

— Ну… — ответила я задумчиво. — Говорю, тамавтоматчик.

— А что Мелех?

— Ничего.

— Он тебе сказал что-нибудь?

— Только мне и дел, что с ним разговаривать. А если бменя там застукали? Я быстрее к себе. А потом мне повезло. Смоглаудрать. — Я очень переживала, что сейчас они зададут вопрос, как мне этоудалось, и что я отвечу? Но я их волновала мало.

— Как думаешь, кто это может быть? — кусая губы,спросил Денис, глядя на Льва Кирилловича.

— Не знаю. Похоже…

— Зураб, — перебил его Денис. — Точно он.Больше некому.

— А зачем это Зурабу?

— Ты что, забыл? Осталось два дня. Этот сукин сын решилвсе прибрать к рукам.

Я переводила взгляд с одного на другого, но оба точно забылиобо мне, поглощенные разговором. Неведомый Зураб был мне совершеннонеинтересен, а вот намек на некое событие, которое последует через два дня,запало в душу — Павел уговаривал меня подождать, называя тот же срок.Интересно, что такое должно произойти через два дня?

— Ты думаешь? — неуверенно пробормотал ЛевКириллович, и оба на некоторое время замолчали. По их лицам было заметно, чтомужчины напряженно мыслят. — Что мы должны предпринять в такойситуации? — спросил минут через пять все тот же Лев Кириллович и перевелвзгляд на меня. — Где этот дом?

— В котором держат Мелеха? — охотно поддержала яразговор. — За рекой.

— За рекой целый район. Где конкретно?