Въезд на франкскую территорию охраняет таможенный пост: «Мы подъехали к одной из больших франкских крепостей, называемой Тибнин [Торон, в 22 километрах на восток от Тира]. Это место, где все караваны платят пошлину. Им правит Аль-Кинзира [Свинья], которую они зовут королевой [речь идет о Сибилле], это мать короля Аль-Кинзира [Борова], правителя Акки [Акры]». Автор имел в виду юного короля Балдуина V, которому прокаженный король отдал корону, чтобы воспрепятствовать восшествию на трон Гвидо. «Пошлину должны уплачивать только путники из Магриба, остальных жителей мусульманских территорий она не касается. Это происходит из-за одного случая, после которого франки затаили на них злобу: отряд их доблестных воинов сопровождал Нуреддина, когда тот пошел в наступление на одну из франкских крепостей, взятие которой принесло им богатую добычу. Чтобы отомстить, франки обложили их этой беззаконной пошлиной» (Ибн Джубайр).

Переход через сельские местности христианского государства наводит Ибн Джубайра на размышления о положении мусульман, живущих под властью франков. Из-за этого текста было сломано немало копий: в период между Первой и Второй мировой войнами целая историческая школа, чересчур увлекающаяся колониальной европейской экспансией в Леванте, сотворила из осуждающего отрывка настоящее похвальное слово западному колониализму Средневековья. «Наш путь проходил среди нескончаемых полей и поселений, мусульманские жители которых прекрасно себя чувствуют на землях франков (да сохранит нас Аллах от подобного искушения!), но при условии, что они отдают им половину урожая, когда его собирают, и платят подушную подать джизью в размере динара и пяти киратов с человека. Франки не требуют ничего более, кроме небольшого налога на фрукты. Дома принадлежат самим мусульманам, как и все добро, что в них находится. Все города Сирийского побережья, находящиеся в руках франков, подчиняются этим правилам, а все земельные владения — деревни и маленькие поселения — принадлежат мусульманам. Однако сердцами многих из них владеет душевное смятение, когда они видят, в каком положении находятся их собратья, живущие в мусульманских землях, и те, кто ими управляет; ибо в том, что касается благополучия и любезности обхождения, их собственное положение являло собой полную противоположность. Самым большим позором для мусульман стало то, что им приходилось терпеть несправедливость от своих соотечественников, кто ими управлял, и при этом восхвалять деяния врагов и их справедливость» (Ибн Джубайр).

Затем путешественник описывает организацию франкской таможни в Акре: «У ворот на накрытых коврами лавках сидят христианские таможенные писцы, перед которыми стоят эбеновые чернильницы с золотыми украшениями. Они умеют писать и говорить по-арабски, равно как и их начальник, которого называют Сахибом, этот титул дарован ему благодаря важности исполняемого им дела; они величают так каждое значительное лицо, обязанности которого не касаются командования армией. Любой налог у них считается откупом, а откупиться от таможни можно лишь заплатив значительную сумму. Торговцы снимают свой груз и устраиваются на верхних ступенях. Поклажу тех, кто говорит, что не везет товаров, тщательно проверяют, дабы удостовериться, что они ничего не прячут; затем им позволяют продолжить путь и остановиться там, где они сами пожелают: все это делается с вежливостью и обходительностью, тут нет места ни грубости, ни толкотне» (Ибн Джубайр).

Андалузский путешественник внимательно осмотрел город: «Акка — да покорит ее Аллах и да вернет к мусульманскому миру — это основной город во франкской Сирии, порт для множества кораблей, которые возвышаются, словно знамена, над бескрайней гладью моря. Этот порт для всех кораблей, по величине и оживленности может сравниться с самим Константинополем, это место, где пересекаются пути судов и караванов и встречаются мусульманские и христианские торговцы со всех стран. На его улицах и в общественных местах толпится народ, так что трудно пройти. Город погряз в неверии и беззаконии, он полон свиней и крестов, грязен, отвратителен и завален нечистотами и отбросами. Франки отобрали его у мусульман в первое десятилетие VI [XI] века. Мусульманский мир горько оплакивал его потерю: город стал одной из самых тяжелых утрат. Его мечети превратились в церкви, а минареты — в колокольни. В главной мечети Бог сохранил неоскверненным одно место, оставшееся за мусульманами, — маленькую молельню, где собираются странники, чтобы совершить обычную молитву» (Ибн Джубайр).

Мы не станем в свою очередь долго распространяться о возможных толкованиях андалузского текста. Если Ибн Джубайр и говорит о возможности религиозного, экономического и культурного сосуществования, он все же не может скрыть тайного желания мусульман получить обратно отобранные у них территории. Итак, нужно было молить Бога, чтобы Он избрал среди правоверных нового халифа Омара!

Регентство Раймунда III Триполийского началось в атмосфере мира и спокойствия. Благодаря мудрой политике бальи смог обратить боевой пыл Саладина на других врагов помимо франков. Враждующие стороны договорились заключить четырехлетнее перемирие. Согласно этому договору, теоретически мир был установлен вплоть до 1189 г.: франки могли перевести дух в надежде, что в огромной империи Эйюбидов проявятся скрытые центробежные силы. Внешние и внутренние угрозы, нависшие над франкскими колониями, казалось, понемногу начали отступать, как вдруг процесс прервался: в сентябре 1186 г. скончался король-ребенок Балдуин V. В соответствии с соглашениями, заключенными под эгидой покойного прокаженного короля, Раймунд III должен был править от его имени как регент в течение десяти лет. Однако оставлять пустовать трон в то время, как мусульманские армии становились все сильней, было более чем опасно. Поэтому палестинские бароны решили основать новую династию. Большинство высказалось за избрание Раймунда III Триполийского, только небольшой клан завистников и интриганов, используя помощь Сибиллы, выдвинул своего подставного кандидата — Гвидо де Лузиньяна. В этот клан входили четыре человека: патриарх Ираклий, священник, сделавший карьеру благодаря женщинам; великий магистр тамплиеров Жирар де Ридфор, младший сын в семье, чьей мечтой было отомстить отвергнувшему его обществу; правитель Трансиордании, злой гений палестинского королевства, тоскующий по крестоносным походам прежних времен; и, наконец, потомок свирепых левантийских графов Эдессы — Жослен III де Куртене. Результаты их заговора превзошли все ожидания: Сибилла воспользовалась своим присутствием в Иерусалиме, куда она приехала, чтобы похоронить сына, маленького Балдуина V, чтобы заявить о себе, как о законной наследнице трона, что полностью соответствовало бы феодальным законам, если бы прокаженный король не лишил ее мужа права наследования. Патриарх Ираклий, который держал в ежовых рукавицах все духовенство, заставил клир оказать ей поддержку; Рено де Шатийон, прибывший из Керака, вызвался служить ей своим мечом, Жерар де Ридфор предоставил в ее распоряжение сокровища ордена тамплиеров, а в это время Жослен III де Куртене обманом захватывал крепости Акры и Бейрута.