Мидик Бун отвернулся.

– Тебя и будить на дежурство пришлось с боем, – произнес он печально.

Потрясенный Рулад замер, уязвленный тем, что счел предательством. Губы сжались, мышцы на скулах напряглись; он медленно отвернулся.

Звери были в нашем лагере. А Ханнан Мосаг в нас верил…

– Снимаем шатры, – сказал Фир, – и идем дальше.

Трулл без устали оглядывал горизонт; временами его охватывало чувство потрясающей беззащитности. За ними наблюдают, их преследуют. Пустынность пейзажа – обман. Возможно, действует какое-то колдовство, хотя это никак не оправдывает Рулада.

Доверие ушло, и Трулл понимал, что теперь Рулад всеми силами будет пытаться его вернуть. Одна ошибка – и молодого человека ожидает печальный путь. Одинокое путешествие, полное сражений, где на каждом шагу подстерегают сомнения, реальные и вымышленные. В поведении братьев и друзей, в каждом жесте, в каждом слове, в каждом взгляде Рулад увидит нескончаемые упреки. И хуже всего, что он будет недалек от истины.

И от деревни это не утаить. История выйдет наружу, приправленная тихой радостью недругов и злопыхателей – а их, чуть что, найдется немерено. Пятно на них всех, на весь род Сэнгаров.

Они шли вперед. На север, весь день.

Вечером Терадас заметил что-то впереди, а вскоре увидели и остальные. Блеск отраженного солнечного света поднимался над плоской пустыней. Трулл чувствовал, что предмет неестественно громаден.

– То самое место, – сказал Фир. – Сны Ханнана Мосага были вещими. Мы найдем дар здесь.

– Тогда идем. – Терадас двинулся дальше.

В снегу и льду появились трещины, дорога пошла на подъем. Гигантская игла когда-то вышла из-под поверхности в результате катаклизма, разбросав по сторонам куски льда размером с фургон. Комья грязи, теперь замерзшие и обледеневшие, окружили кристалл неровным кругом.

Призматические поверхности кристалла ловили и преломляли солнечный свет. Лед внутри был чистым и прозрачным.

У основания покрытого трещинами бугра – шагах в тридцати от кристалла – путники остановились. Трулл освободился от лямок, за ним Бинадас.

– Терадас, Мидик, оставайтесь здесь, стерегите сани, – сказал Фир. – Трулл, держи копье наготове. Бинадас, Рулад – на фланги. Идем.

Они двинулись вверх по склону, обходя глыбы льда.

Мерзкий запах заполнял воздух – запах старой гнили и рассола.

Бинадас скривился.

– Дух, которого Ханнан Мосаг вызвал из океанских глубин, был здесь, подо льдом. Это его работа, и чародейство живет.

– Эмурланн? – спросил Трулл.

– Нет.

В обхвате кристалл был больше тысячелетних черных деревьев. Бесчисленные грани поднимались путаным узором; в массе острых поверхностей кроваво отражалось заходящее солнце.

Фир показал пальцем.

– Вот он. Дар.

И Трулл увидел. Мутная и тусклая тень двуручного меча с чашеобразной гардой; клинок в трещинах и пятнах – впрочем, возможно, так только казалось из-за непостоянной толщины льда.

– Бинадас, вплети Эмурланн в копье Трулла. Все, сколько можешь – нужно будет потратить много, много теней.

Брат нахмурился.

– Потратить? В каком смысле?

– Чтобы освободить дар, тенями придется пожертвовать. И помни: не берись за рукоятку, когда меч освободится. И не давай призракам сделать это, А они захотят. И результат будет ужасный.

– Что же это за меч? – прошептал Трулл.

Фир не ответил.

– Если мы хотим разбить кристалл, – сказал, помолчав, Бинадас, – всем лучше держаться подальше от меня и Трулла.

– С нами ничего не случится, – ответил Фир. – Ханнан Мосаг видел это ясно.

– А что еще было в видении, брат? – спросил Трулл. – Он видел наше обратное путешествие?

Фир покачал головой.

– Он видел разрушение – до последней льдинки. И все.

– Интересно, почему?

– Сейчас не время для сомнений, Трулл, – сказал Фир.

– Разве? По-моему, как раз самое время.

Братья посмотрели на Трулла.

Он отвернулся.

– Тут что-то не так.

– Потерял мужество? – резко спросил Рулад. – Мы прошли такой путь, а теперь ты хвост поджал?

– Что за оружие этот дар? Кто создал его? Мы понятия не имеем о том, что собираемся освободить.

– Таково повеление колдуна-короля, – сказал Фир, мрачнея. – Что, по-твоему, мы должны делать, Трулл?

– Не знаю. – Трулл повернулся к Бинадасу. – И нет способа узнать секреты?

– Думаю, смогу узнать больше, когда освободим меч.

Фир хмыкнул.

– Так давай начинать, Бинадас.

Их прервал крик Терадаса:

– Волк! – Он показывал на юг.

Белого зверя почти не было видно на снегу; он стоял неподвижно и глядел на воинов.

– Не теряй времени, – сказал Фир Бинадасу.

Там, где стоял Бинадас, голубыми пятнами по снегу закружились тени, начали накручиваться на копье из черного дерева в руках Трулла и будто ныряли в гладкое древко. Через толстые рукавицы Трулл не чувствовал перемен, но слышал жалобный звук, который отдавался в костях. Он вызывал ужас.

– Это все, – выдохнул Бинадас.

Трулл посмотрел на брата, на его бледное лицо, на лоб в капельках пота.

– Они сопротивляются?

Бинадас кивнул.

– Знают, что скоро погибнут.

– Как может умереть тень? – удивился Рулад. – Разве они уже не привидения? Духи предков?

– Не наших, – ответил Бинадас, но не стал объяснять, махнув Труллу. – Бей лед, брат.

Трулл обернулся через плечо и разглядел далекого волка. Зверь опустил голову и подобрал ноги.

– Дочерь Сумрак, – прошептал Трулл. – Он сейчас нападет.

Внизу Терадас и Мидик взяли копья на изготовку.

– Давай, Трулл!

От рева Фира Трулл чуть не выронил копье. Сжав зубы, он снова повернулся к кристаллу и ударил железным наконечником по льду.

В тот же миг Трулл боковым зрением уловил движение со всех сторон, словно силуэты поднялись прямо из-под снега.

И кристалл взорвался слепящим белым туманом.

Внезапно раздались крики.

Трулл ощутил рывок копья в руках, черное дерево зазвенело, как сталь, когда бесчисленные тени рванулись на свободу. Их предсмертные крики эхом разнеслись в черепе Трулла. Оглушенный, он крепче ухватил копье, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь туман.