Через несколько минут показавшийся из отверстия светящийся «язык» коснулся бетонного пола, «облизал» его и начал быстро расти за счет вытекающей из трубы зеленой массы. А производимый невидимой мясорубкой фарш все прибывал и прибывал, пока его гора на полу не достигла половины человеческого роста. Когда это произошло, низвергающийся из вентиляционной трубы густой поток сразу иссяк. Последний полужидкий комок выработанного «фарша» шлепнулся на вершину возвышающейся на полу склизкой груды и растекся по ней. Какое-то время гора светящейся зеленой массы пребывала в неподвижности, но так продолжалось недолго. Вскоре фарш начал расти и пухнуть, как поднимающееся на дрожжах тесто. Поверхность бесформенной груды пришла в движение. На ней вздулся пузырь, заполненный зеленой жижей и напоминающий гнойную головку готового прорваться гигантского нарыва. По мере роста пузыря его оболочка истончилась, и под ней проступили очертания чего-то плотного и подвижного. Потом пузырь лопнул, и из вскрывшегося нарыва вместе с потоком зеленого гноя выплеснулось тело с вытянутой остроконечной головой и четырьмя плотно прижатыми к туловищу лапами. Вытекшая жижа быстро впиталась в кожу появившегося таким образом существа, после чего оно подняло голову, разомкнуло прижатые к туловищу лапы, встало на них, проверяя прочность своих конечностей, затем сделало стремительный прыжок в сторону и застыло в позе почуявшего добычу зверя. Пока хищник привыкал к своему новорожденному телу, на значительно сократившейся в объеме куче фарша вырос новый пузырь, заполненный все той же светящейся жижей. Он так же лопнул, исторгнув еще одно существо, как две капли воды похожее на первое. Вскоре к ним присоединился последний, третий монстр, после рождения которого под оболочкой лопнувшего пузыря уже не осталось ни крошки фарша. Да и сама оболочка просуществовала недолго. Потеряв прежнюю эластичность, она стала вязкой, как расплавившаяся резина, а затем и вовсе растеклась по полу и вместе с ранее выплеснувшейся жижей впиталась под кожу новорожденного чудовища.

Заключительное превращение, завершившее процесс формирования монстров, произошло у всех трех особей одновременно. Сначала на гладких вытянутых мордах появились по две тонкие, едва заметные морщины, которые быстро переросли в глубокие поперечные складки. Потом натянувшаяся кожа лопнула, открыв узкие щелевидные глаза, лишенные зрачков. Однако отсутствие зрачков не мешало чудовищам видеть добычу в противоположном конце коридора. Добычей являлись тела двух существ, немного отличающиеся друг от друга по массе и целому ряду внешних признаков. Для хищников эти отличия были несущественны. Определяющим являлось то, что эти двое были другими, не такими, как новорожденные монстры и десятки их сородичей. А должны были стать одними из них: строительным материалом для новых особей или белковым энергетическим раствором для колонии. Управляющая колонией матка остро нуждалась и в том, и в другом, хотя сами особи, составляющие колонию, не задумывались об этом. Они вообще были лишены всяких мыслей. Их головы, как и лапы, и гибкие стремительные тела, предназначались для другого. С неотвратимостью биомеханических машин они бесшумно крались по тоннелю, с каждым шагом приближаясь к двум запертым в ловушку чужакам.

* * *

Пятьсот девяносто восемь… пятьсот девяносто девять… шестьсот…

Отмеренные десять минут ожидания истекли, а Ольга так и не появилась. За эти десять минут освещающая своды тоннеля лужа светящейся крови, вытекшей из трупа застреленного Ольгой монстра, окончательно померкла, словно там, как в электрическом фонаре, разрядились батареи. Тоннель вновь погрузился во тьму, но Дмитрия это не испугало. При необходимости он мог вести наблюдение и в темноте. Правда, все его специальные навыки годились для земного мира, а не для созданной иноземным пришельцем извращенной реальности. Когда свечение чужой крови ослабло настолько, что Дмитрий перестал различать в темноте собственные руки, он весь обратился в слух, стараясь уловить малейшие звуки, указывающие на чье-то постороннее присутствие, но не услышал абсолютно ничего. Вокруг стояла настоящая могильная тишина. В этой тишине и мраке Дмитрий провел последние сто пятьдесят секунд. На пятисотой секунде ему показалось, что глаза постепенно привыкают к окружающему мраку. А когда счет подошел к концу он даже различал цвет стен и потолочного свода и видел границу между вертикальными стенами и горизонтальным полом.

Или в тоннеле стало реально светлее?!

Дмитрий вздрогнул, пораженный этой внезапной догадкой, и сразу увидел пятно света, даже не пятно, а вспышку, яркую, как маленькое солнце, вынырнувшее из-за поворота тоннеля. А потом услышал шаги. Короткие шаги человеческих ног. Он рванулся навстречу, совершенно забыв про свой собственный фонарь. В спешке сбил поставленный у стены автомат, но тут же забыл о нем, потому что услышал в ответ:

– Дима, ты здесь?

Это был ее голос. До боли знакомый, родной, человеческий голос!

– Да, здесь! Конечно, здесь! Хотя я с трудом удержался, чтобы не рвануть следом за тобой. Если бы ты не ответила, я бы так и сделал.

– Ответила? – переспросила Ольга. В ее голосе прозвучало недоумение. – Но я ничего не отвечала. Я вообще тебя не слышала.

Теперь настала очередь удивиться Дмитрию.

– Не отвечала?! Но я не мог ошибиться. Я отчетливо слышал твой голос, словно ты была рядом! Кто же тогда со мной разговаривал?

Он наконец догадался зажечь свой фонарь. Вспыхнувший луч выхватил из темноты растерянное лицо Ольги, ее тонкую шею с расплывшимся багровым синяком – следом присоски хищной иноземной лапы и худые плечи.

– Я не понимаю, Дима.

– А я, кажется, понимаю, – хмуро произнес он. – Еще одна галлюцинация, но на этот раз уже слуховая.

– Галлюцинация, – повторила Ольга. – Знаешь, я тоже видела…

Она осеклась.

– Что ты видела?!

– Неважно. – Ее помрачневшее лицо внезапно просияло. – Лучше посмотри, что я нашла.

Ольга подняла руки, которые до этого оставались в тени, и Дмитрий увидел, что в левой она держит охотничью двустволку, а в правой – фонарь и квадратную металлическую коробку.

Он очумело уставился на ее находки.

– Ружье?!

– Не только. – Ольга встряхнула коробку, откуда донесся негромкий перестук.

– Патроны?! – догадался Дмитрий.

Она кивнула и… улыбнулась. Впервые с того момента, как они оказались под землей! А может, и на «Хрустальном небе».

– С тобой неинтересно. Ты все наперед знаешь. Двадцать четыре штуки.

Дмитрий взял в руки протянутую коробку, взвесил ее на ладони и тоже улыбнулся, но не весело, а скорее грустно.

– Если бы это было так. Если бы… Так все-таки, что ты видела?

Ольга сразу помрачнела. Словно улыбку с ее лица стерли невидимой губкой.

– След на полу. Отпечаток огромной трехпалой лапы с огромными когтями, выдавленный на бетонном полу, и борозды, оставленные этими когтями на железной двери узла связи. Правда, когда я повторно посмотрела вниз, след исчез, а вот борозды на двери… борозды остались.