– А каковы возможные негативные последствия? – поинтересовался Карсон.

– Вероятность того, что операция окажется успешной, равна примерно восьмидесяти процентам. Вероятность того, что заметного улучшения не наступит, равна примерно десяти.

– А остальные десять?

– Любая операция связана с риском. В десяти процентах случаев существует риск того, что операция закончится летальным исходом.

Карсон поднялся со стула.

– Десять процентов – это очень много. Я просто не имею морального права брать на себя такой риск, тем более что речь идет о жизни моего отца.

Зак тоже поднялся с места.

– О чем ты говоришь? Ведь вероятность успеха равна восьмидесяти процентам! Восемьдесят процентов говорят за то, что отец сможет снова вести нормальную жизнь. И лишь десять, что он может умереть. Скажи, какие еще тут могут быть сомнения? Мы должны дать согласие на эту операцию!

– Отец и без того чувствует себя неплохо. Он находится под присмотром врачей, о нем заботятся. К чему нам ненужный риск? Мое мнение однозначно: никаких операций.

– Это не жизнь, Карсон, это существование. Будь отец в состоянии решать за себя, он бы наверняка ответил согласием, и ты сам это прекрасно знаешь!

На скулах Карсона выступили желваки.

– Я его опекун. Решение остается за мной, и я никогда не стану подвергать его жизнь риску!

Элизабет заметила, как к лицу Зака прилила кровь, и он вспыхнул:

– Это тот самый шанс, которого мы все ждали с того злополучного падения! И я сделаю все для того, чтобы он его получил, даже если ты попытаешься вставлять мне палки в колеса.

Доктор Марвин поднялся со своего места в конце стола.

– Джентльмены, прошу вас успокоиться. Мне кажется, вам требуется какое-то время, чтобы спокойно обсудить мое предложение и принять взвешенное решение. А пока меня ждет еще один пациент. Утром я возвращаюсь в Лос-Анджелес. Если у вас возникнут какие-то вопросы ко мне, не стесняйтесь, звоните.

С этими словами доктор Марвин вышел из конференц-зала. Дверь закрылась за ним.

Карсон посмотрел на Зака. Ни один из двоих не сел на место, казалось, оба приготовились к бою.

– Как я уже сказал, окончательное решение за мной, и я отказываюсь брать на себя ответственность за здоровье собственного отца.

Зака душила ярость.

– Не говори чушь, Карсон. И если ты считаешь, что я буду сидеть сложа руки и ничего не предпринимать, то ты ошибаешься! Я понимаю, ты привык быть хозяином положения на «Харкорт фармз». Я ни разу не пытался опротестовать твое назначение опекуном и никогда не вмешивался в то, как ты управляешь делами компании. Но сейчас речь идет о будущем отца. Он заслуживает того, чтобы мы дали ему шанс вернуться к нормальной жизни, и я сделаю все для того, чтобы он его получил!

Карсон уперся ладонями в стол и подался вперед.

– Только попробуй, и считай, ты уже отправил его на тот свет! – С этими словами он одарил Зака полным неприязни взглядом. Элизабет впервые стала свидетельницей такой сцены. – Впрочем, может, ты этого и добиваешься? Когда отца не станет, ты заграбастаешь себе половину «Харкорт фармз», которую затем сможешь продать, а баснословную сумму положишь себе в карман. Согласно последним оценкам, земля и то, что мы на ней производим, оцениваются в тридцать пять миллионов долларов. Так, может, ты потому хочешь убить отца, чтобы поскорее прибрать к рукам эти денежки? – Взгляд Карсона из просто неприязненного сделался ледяным. – В конце концов, тебе это не в первый раз. Опыт у тебя есть.

Сжав кулаки, Зак двинулся вокруг стола, направляясь к брату. Элизабет вскочила со стула и поймала его за руку.

– Зак, не обращай внимания. Не поддавайся на провокацию. Неужели ты не видишь, что он нарочно тебя злит?

Она чувствовала, что Зак дрожит от гнева. Было видно, что самообладание дается ему с большим трудом.

Тем не менее он сделал глубокий вдох и постарался взять себя в руки.

– Не думай, что я сдаюсь, Карсон. Ни в коей мере.

Обхватив Элизабет за талию, он направил ее к выходу из конференц-зала. Когда они подошли к двери, он резко ее распахнул и шагнул в вестибюль.

Дверь за их спиной закрылась, а Карсон негромко выругался.

– Боже, с каким удовольствием я бы врезал этому мерзавцу! Если бы не ты… – Зак покачал головой. Они сидели на диване в гостиной в ее квартире, и на низком кофейном столике перед ними стояли два бокала с охлажденным белым вином. Хотя Зак почти не употреблял спиртного, обстоятельства требовали успокоить нервы.

– Ты адвокат, – сказала Элизабет, – и должен найти способ помочь отцу. Было бы обидно упустить такой шанс.

– Не волнуйся, уж я то не упущу. Я свяжусь со своим партнером, и Карсон уже к концу недели получит повестку в суд. Я подам прошение о смене опекуна, с требованием назначить на эту роль либо себя самого, либо кого-то другого, кого суд сочтет достойной кандидатурой и кто даст согласие на операцию.

– Это будет нелегко. У Карсона большие связи.

– У моего отца тоже были большие связи. У него до сих пор в Сан-Пико много друзей, причем в самых высоких сферах. И если мне повезет, многие из них примут мою точку зрения: что эта операция вернет отца к нормальной жизни. Думаю, вместе мы сможем довести это дело до конца.

Впрочем, она понимала, что не все согласятся с ним. Более того, Карсон наверняка попробует выставить Зака в черном свете, как он это делал всегда. Человек, поставивший целью убить собственного отца, чтобы заполучить свою долю в многомиллионном бизнесе, – вот кем предстанет Зак с его слов. Оставалось лишь молить Господа, чтобы Карсон не настроил против Зака весь город, тем более что город еще помнил Зака паршивой овцой, хулиганом, каким он был в юношеские годы. Потому что наверняка найдутся те, кто легко поверит, что человек, пусть даже по неосторожности убивший в молодости другого человека, будет готов пойти еще на одно убийство.

Карсон опасный противник, и Элизабет боялась, что победа будет на его стороне.

Глава 23

После встречи с Заком Элизабет вернулась к себе в офис, а Зак тем временем сделал с ее домашнего телефона несколько звонков, в том числе один – своему партнеру в Вествуде Джону Ноблу.

– Я непременно должен поставить его в известность, – сказал он. – Нужно как можно скорее подать иск о замене опекуна.

Зак был полон решимости и поклялся себе, что новая операция вернет отца к нормальной жизни.

К семи часам вечера Элизабет вернулась домой. Рабочий день был окончен, по крайней мере для нее. Впрочем, хотя за окном по-прежнему стоял августовский зной, Зак был полон энергии, переживая и за отца, и за Марию и ее будущего младенца.

– Может, немного проветримся, – предложил он. – А заодно где-нибудь перекусим.