– Я позвоню тебе, – сказал Зак и, взяв с пола коричневую кожаную сумку, направился к двери. Дойдя до нее, потянулся к дверной ручке, однако так и не дотронулся до нее. Вместо этого он поставил сумку на пол, повернулся и шагнул назад, туда, где рядом с диваном застыла Элизабет. Взяв ее лицо в ладони, он наклонился и нежно поцеловал в губы.

– Я вернусь, – сказал он. – Я не собираюсь сдаваться, даже не надейся.

Когда он ушел, Элизабет опустилась на диван и налила себе еще вина. Может, если она напьется допьяна, ей будет легче выбросить из головы Зака Харкорта. Может, в этом случае ее мысли вновь приобрели бы ясность, чего ей не хватает с того самого момента, когда она с ним познакомилась.

Впрочем, она сильно сомневалась в том, что все спиртное в Сан-Пико способно помочь ей забыть Зака. Такое вряд ли возможно, если учесть, как взволнованно при мысли о нем трепещет ее сердце.

Если учесть, что она, словно наивная школьница, пустила его в это самое сердце.

В офисе адвокатской конторы «Нобл, Гольдман и Харкорт» царило деловое оживление. В красивом, со вкусом обставленном конференц-зале, с длинным столом из красного дерева и десятком стульев с высокими спинками, слышался шелест бумаг и приглушенный шепоток адвокатов, представлявших интересы компании – производителя темозиамина. Примерно с полдесятка адвокатов были во всеоружии, готовые встретиться с адвокатами противоположной стороны.

В не менее шикарно обставленной приемной фирмы ее обычные клиенты ждали своей очереди на упругих диванах, листая такие журналы, как «Тайм», «Ньюсуик» и «Архитектурный дизайн». Услуги адвокатской конторы, похоже, пользовались спросом, и ее владельцы уже подумывали о том, чтобы открыть представительство в СанФранциско. Джон Нобл хотел, чтобы его возглавил Зак – как единственный из троих, кто не был связан семьей.

Надо сказать, что Зак уже морально приготовился к переезду. Он любил Сан-Франциско и его окрестности. Город стоял на заливе, и было бы неплохо приобрести яхту. Что ж, возможно, к Рождеству он возьмется за осуществление своих планов.

Правда, в данный момент Зак предпочел бы снова оказаться в Сан-Пико. С легким раздражением поймав себя на том, что мысли его вновь унеслись к Элизабет, он вздохнул. По идее, ему следовало бы сосредоточиться на иске, который он собирался подать против собственного брата.

К утру следующего дня документы уже были готовы и переданы одному адвокату в Мейсоне, который в свою очередь подал иск в суд. Копия иска была отправлена Карсону, который, по всей видимости, изрыгал дым и пламя на бедную женщину-курьера, которая доставила ему конверт.

Что ж, похоже, дело сдвинулось с места. На данный момент у него накопились горы дел, чему, сказать по правде, он был только рад. Накануне вечером он работал допоздна, с головой уйдя в изучение документов, после чего, поспав всего несколько часов, снова взялся за работу. При этом он дал себе слово не думать о Лиз и том, как ему ее не хватает. Впрочем, стоило немалых усилий сосредоточиться на лежавших перед ним бумагах.

Была пятница, вторая половина дня, и дело шло к закрытию офиса, когда ему позвонил Рауль:

– Сеньор Харкорт… Зак! Извините, что беспокою вас. Я знаю, вы заняты.

Зак тотчас заподозрил неладное.

– Ничего страшного, Рауль. Спасибо, что позвонил.

Было слышно, как Рауль сделал глубокий вдох, после чего, собравшись с мужеством, заговорил. Впрочем, в голосе его Зак уловил нотки отчаяния.

– Дело касается моей сестры, – сказал Рауль, и Зак тотчас напрягся.

По словам парня, вчера он получил разрешение на несколько часов отлучиться с фермы, чтобы поужинать вместе с сестрой и ее мужем.

К сожалению, между ним и Мигелем произошла драка.

– Сначала мы с ним разговаривали, а потом начали орать друг на друга и поносить последними словами.

– Ладно, не бери в голову. Лучше расскажи, как все произошло.

– Да я и сам толком не понял. Я просто посмотрел на сестру, вид у нее был совсем больной… Темные круги под глазами, лицо какое-то бледное и опухшее. И я сказал Мигелю, что ее вид внушает мне опасения. Я спросил у нее, высыпается ли она и, вообще, все ли в порядке с ней самой и с малышом. И тут Мигель распсиховался… как будто я в чем-то обвинял его, или типа того. В общем, я спросил его про привидение. Зря я это сделал. Как будто нельзя было предположить, что он в него не поверит.

– А дальше что было?

– Мигель разорался на Марию. Я даже испугался, что он ее ударит. Я оттолкнул его от нее, после чего у нас с ним завязалась драка.

– Ты-то хоть сам не пострадал?

– Да нет. Потому что Мигель разозлился и ушел из кафе, а какое-то время спустя Мария на машине довезла меня до фермы.

– И что она сказала?

– Что беспокоится за Мигеля. По ее словам, он вечно чем-то раздражен. Орет на нее по пустякам. Выпивает с друзьями, допоздна отсутствует дома. На него это не похоже. Честное слово, я его не узнаю, раньше он был совсем другим.

– Ты с ней разговаривал про привидение?

– Да. Она сказала, что принимает снотворное. И как мне кажется, в слишком больших дозах. Я попытался уговорить ее уехать из дома, хотя бы до тех пор, пока не родится ребенок, но она и слышать не хочет, чтобы бросить Мигеля одного.

Зак машинально взъерошил волосы.

– Я позвоню Лиз, то есть мисс Коннерс, и попрошу ее поговорить с Марией. Может, ей удастся уговорить твою сестру на какое-то время уйти из дома.

– Спасибо, Зак.

– Это тебе спасибо, что позвонил. Судя по тому, что говорит Сэм Марстон, ты делаешь большие успехи в учебе. А еще ты примерный работник и никогда не жалуешься. Да и с другими отлично ладишь. Он гордится тобой, и я тоже.

– А как же моя сестра?

Зак стиснул телефонную трубку.

– Если мисс Коннерс не сумеет ее убедить, я вернусь в Сан-Пико и сам поговорю с Мигелем.

– Он не станет вас слушать и только разозлится еще больше.

– Ну, ты плохо представляешь себе, как хорошо я умею убеждать людей, – произнес Зак и отключился от линии.

Он задумался о Марии и о ее привидении, а также об убитой девочке из Фресно. Затем снова взял трубку и набрал номер Элизабет, слегка злясь на самого себя за то, что ему не терпится услышать ее голос.

Он сказал ей, что ему требуется время на размышления. Что ж, может, оно и так. Главным образом он потому дал их отношениям задний ход, что просто испугался. Что будет, если в один прекрасный день она скажет ему, что все кончено? От одной только этой мысли ему становилось не по себе. Он сам плохо понимал, как так получилось, что его чувства к ней неожиданно пустили столь глубокие корни. А теперь нравится это ему или нет, но от этого никуда не уйдешь.

Он был влюблен в нее до безумия. Он нарушил данное когда-то самому себе слово, и вот теперь, похоже, его ждут крупные неприятности. Но что хуже всего, она тоже не была уверена в своих чувствах. А может, наоборот, была и потому боялась их не меньше, чем он боялся своих собственных.