соваться?! Ну посадят Александра вместо Андрея, ну разграбят в очередной раз Низовские земли, ведь не нас же!

К моему великому сожалению, князь Святослав Всеволодович, с кем мы вместе стояли под Зубцовым, уже слег от болезни, и я знал, что в начале февраля он умрет. Это была большая и крайне несвоевременная утрата. Этот спокойный, очень разумный и уравновешенный человек мог бы повлиять на своего племянника. Ему и все Владимиро-Суздальское войско можно было спокойно доверить, но увы, не срослось!

В общем, когда я вошел под низкие своды боярской палаты, то почувствовал, словно я откатился лет на десять назад. Длинная лавка вдоль стены, собольи шубы, бобровые воротники и горлатные шапки. Торчащие лопатой бороды, а из-под насупленных бровей смотрят на меня недоверчиво-придирчивые глаза.

Я уже немного отвык от такого. В Твери у меня шубы на заседания носят только самые отмороженные, а так в моде уже давно аккуратно стриженые бороды и расшитые золотом кафтаны.

Ну да ладно, это далеко не самая большая проблема. Я приехал, дабы убедить Андрея по весне выдвинуться на юг и встретить врага у Коломны. Место там мне хорошо знакомо по январю тридцать восьмого года, и честно скажу, лучшего и искать не надо.

Так я им и заявил.

— Если встанем у Коломны, то перекроем Орде путь как к Твери, так и к Владимиру.

Тут сразу и началось.

— Вот почему он тут! Хочет нашими спинами Тверь свою прикрыть! — Вскочил Акинфий Ворон и развернулся даже не к князю, а к боярам. — Почто нам людей гнать на юг, Коломну Рязанскую защищать! Рязанщина вся и так в разорении стоит!

Бояре поддакивающе загудели, и тут я понял, на какую кнопку надо жать. Встретив глаза Андрея, вцепляюсь в них взглядом.

— А что, князь! Давно ли Ворон так высоко взлетел, что стал указывать тебе что делать и какие решения принимать?!

В глубине глаз Великого князя блеснула злая искра.

— Чем выше взлетел, тем больнее падать! — Произнес он так, что его услышали даже на дальнем конце лавки.

Бояре затихли, а я уже понял, куда надо давить, и продолжил.

— Бояре твои за животы свои и добро радеют и не понимают, что ты не просто князь Владимирский, ты Великий князь и старший в роду. На тебя все смотрят! Коли ты только за свой угол встанешь, так и остальные. Каждый за свой кусок тока будет драться!

На лицо Андрея легли жесткие складки, и я догадался, что попал в цель. В полной тишине мои слова упали, как последняя капля.

— Поход на Коломну покажет тебе, кто из родни твоей готов за право твое постоять, а кто не прочь и Александра дождаться!

Этот мой, вроде бы, нехитрый довод сразу же поменял настрой Великого князя. Уступать старшему брату он не собирался.

* * *

Крики на дороге возвращают меня из воспоминаний, и я вижу, как один из фургонов, перекосившись набок, остановился, блокируя всю колонну прямо перед мостом.

Болтовня у меня за спиной разом стихла, и повернув голову к полковникам, я задаю короткий вопрос.

— Чей?! — Голос мой спокойный, но парни знают, что это еще ничего не значит, и Ерш, немного замявшись, признается.

— Мой это! Третья бригада!

Все также спокойно, но добавив жесткости в голос, заставляю его вытянуться в седле.

— Так чего же ты стоишь тогда?! — На недоуменный взгляд Ратишы даю бодрящую вводную. — Если сейчас же движение колонны не продолжится, ты у меня вновь взводом командовать отправишься.

— Есть, взводом! — Орет тот уже на ходу, бросая коня с места в карьер.

Смотрю, как Ерш подскочил к возчикам. Те как раз обступили фургон и, суетно крутясь вокруг, обсуждают, с чего бы начать. Слетев с седла, полковник накинулся на них, что-то крича и жестикулируя. Мне не слышно, что он кричит, но я могу догадаться, какие лестные эпитеты возчики сейчас выслушивают в свой адрес.

Еще пара секунд, и те закрутились как муравьи. Мигом распрягли лошадей, а взвод стрелков по знаку полковника обступил фургон. Сам Ратиша ухватился вместе со всеми, и они, взявшись разом, сдвинули тяжелую колымагу с места.

Еще один общий выдох, и дорога на мост свободна, а я довольно усмехнулся про себя.

«Молодец, Ерш! Не зря я тебя в полковники вывел!»

Фургон общими усилиями откатили в сторону. Колонна под мерный многотысячный топот двинулась дальше, а я, глядя на них, подумал, что порою проще добиться слаженности и понимания от тысяч людей, чем от какого-нибудь десятка.

В подтверждение этой мысли вспомнился январь этого года, заседание княжей палаты и крик Торопецкого князя Мстислава Хмурого.

— Нет, ты погоди! Мы зачем тебе рекрутов даем, деньжища на их прокорм тратим?! Чтобы ты потом нам вот так вот запросто сказал — поднимайте свои дружины и выходите в чисто поле. А ты нам тогда зачем?!

У меня на такую предъяву ответ был уже заготовлен. Дав утихнуть общему гомону, я недоуменно пожал плечами.

— Не пойму я вашего недовольства, уважаемые князья! Ведь это ж не я вас собираю, — тут я потряс развернутой грамотой, — это Великий князь вас призывает! Не хотите, не ходите! Кто же вас может заставить?!

Тут я взял паузу и обвел их всех взглядом.

— Я могу и один пойти! Или вот с князем Ярославом Ярославичем. Ведь он брата в беде не бросит! Только вот после победы Великий князь не с меня, а с вас спросит. Где вы были, когда он против Орды под Коломной стоял?! И что вы ему ответите?!

Еще одна пауза, и я добавил, как бы между делом.

— А князь Андрей не тот человек, что легко обиды прощает.

В той наступившей гнетущей тишине я уже понял, что не посмеют уклониться, и вопрос Всеволода Смоленского только утвердил меня в этом.

— А ты уверен, что будет она, победа эта?! — Князь наградил меня тяжелым взглядом, но я просто излучал уверенность.

— А ты можешь припомнить, чтобы со мной когда-нибудь по-другому было?!

Против этого им возразить было нечего, победы мои уже легендами обросли. В общем, с князьями тогда я справился, посложнее было с Тверской боярской думой. Тверичи народ упертый, тем более что кое-кому завсегда в радость мне палку в колеса сунуть.

Едва я заикнулся о том, что надо бы Тверской городовой полк к весне собирать и идти к Коломне, как Еремей Толстов завопил.

— Не понять мне тебя, Фрязин! То мы стены новые вокруг города ставим, то тыщи воев твоих кормим, а чуть что, все по-старому. Поднимайся, Еремей, бери сабельку, садись на коня да езжай в поле с