Охранники в отсутствие шефа резвились подобно орангутангам в брачный период. Пригласили девок, устроили оргию. Голыми носились по территории усадьбы со всеми вытекающим последствиями.

– Ну и что? – спросила я.

– А если Хабибуллин увидит эти снимки? Например, мы сделаем репортажик «Слуги в отсутствие хозяина» или что-то в этом роде? Но мы не сделаем, – тут же сказал Саша-Матвей. – Мы лучше получим за снимки у охраны информацию о хане. Так что ночь я провел в лесу, – продолжал Саша-Матвей. – Под утро немного вздремнул, да и не хотелось ловить машину среди ночи: во-первых, их практически нет, во-вторых, скорее всего не возьмут – одного мужчину с моей внешностью, ну а в-третьих, зачем привлекать внимание своим появлением поблизости усадьбы Хабибуллина?

– Тут не так-то близко, – заметила я.

– Ну так я прогулялся. Проснулся как раз. Кофейку бы, конечно, не помешало…

– «Колы» хотите?

– На безрыбье… – развел руками Саша-Матвей и выпил полбутылки, затем предложил мне все-таки трогаться в сторону Питера, так как Мурата Аюповича мне тут предстоит ждать слишком долго.

Я все равно не тронулась сразу и сидела в задумчивости. Саша-Матвей опять коснулся моего предплечья и мягко спросил, как он может мне помочь. По его мнению, на Мурата Аюповича все-таки рассчитывать не стоило. Всегда лучше рассчитывать на свои силы.

– И я, по мере возможности, постараюсь вам помочь, Оля. Чтобы немного загладить свою вину. Я ведь вас все-таки использовал…

– И хотите использовать вновь.

– Если я смогу кое-что взять для репортажа… Почему бы и нет? Вы, кстати, видели снимки с Жирным? Вас ведь там не узнать. Как я и обещал.

Я покачала головой: было не до покупки последнего номера «Скандалов». Саша-Матвей сообщил, что Жирный в предпоследнем. Но я и его не видела, блаженно отдыхая на Кипре и занимаясь другими делами. Журналист обещал мне их оба презентовать, вспомнив, что Жирный фигурирует и в последнем номере еженедельника: депутата засняли в гробу, в который была положена моя книга – его любимая. Друзья знали, о чем он всегда мечтал, и опустили в землю вместе с «Оргазмом в гробу». Мне – бесплатная реклама в еженедельнике Саши-Матвея. Могла ли я когда-то мечтать о такой популярности?

– А Камиль Хабибуллин в России? – спросила я.

– Не знаю. Могу выяснить сегодня. А вы что, к нему собрались за помощью? – Саша-Матвей выпучил на меня глаза. – Вы в своем уме, Оля?

Я ничего не ответила. Саша-Матвей во многом повторил то, что рассказал мне при нашей первой встрече. Камиль не способен решать глобальные вопросы, в отличие от своего отца и убитого старшего брата. Более того, на него нельзя положиться. Если у Мурата сложилась репутация делового человека, который всегда держит слово, чего бы ему это ни стоило, о Камиле идет не самая лучшая слава.

– Кстати, он был любимцем у мамочки. Младший ребенок. Конечно, всех деталей я не знаю… Потом мать умерла, как я вам уже рассказывал. И Камиль пустился во все тяжкие. Отец старался держать его в узде какое-то время, потом махнул рукой, а в последний год попытался снова взять в руки – после гибели Равиля. Не знаю, что из всего этого получится… Но, Оля, выкиньте Камиля из головы. Он вам не помощник. Тем более после того, что он сделал в доме депутата Госдумы.

Ты еще не знаешь, что он сделал на Кипре…

Я закрыла глаза. Что мне делать? Куда пойти? А ведь Лешка может начать действовать уже прямо сейчас…

Я решилась. И сказала про то, что Багиров остался жив, то ли организовав покушение на себя, то ли удачно его избежав, и о том, как он попросил меня взять из сейфа какие-то документы.

– Что было в папках, вы посмотрели? – уточнил журналист.

– Какая-то финансовая документация. И…

Я вспомнила про маленькую кассетку. У меня нет диктофона, у Саши-Матвея же он должен быть обязательно.

В общем, я сказала и про кассету, и про вчерашнее нападение, и про ночной Лешкин приход ко мне домой и его угрозы.

– Да, в таком случае точно надо связываться с Муратом Аюповичем, – усмехнулся Саша-Матвей. – Придется выяснять, куда он отбыл и насколько. Я вам помогу, Оля, раз я в состоянии это сделать, а вы решили не жалеть своего бывшего. Правда… у меня будет одно условие.

Я вопросительно посмотрела на журналиста.

– Знаете, почему я вчера поехал к Хабибуллину? Мне очень нужны деньги. На мне висит долг. Хотел ему кое-что продать… Зная мою пагубную страсть к игре, мне уже никто не дает… Но я отдам эти материалы вам. И вы передадите их Мурату – ну и, конечно, расскажете все, что рассказали мне… А потом попросите, чтобы господин Хабибуллин помог бедному журналисту, его не калеча… Сообразите, как ввернуть. Скажете, что фотографии – мои.

С этими словами Саша-Матвей извлек из внутреннего кармана курточки небольшой черный пакет, раскрыл его и протянул мне несколько снимков.

– Вы, наверное, не знаете, кто заснят рядом с вашим бывшим мужем, – заговорил Саша-Матвей, пока я рассматривала фотографии.

Но я знала: это был Виталий Суворов, с которым они пили пиво в каком-то открытом кафе, сидели в бане с девочками, в общем, очень мило проводили время в компании друг с другом.

А Саша-Матвей продолжал рассказывать мне, кто такой Суворов:

– Все считают, что этот человек работает на Хабибуллиных. И, главное, так считает Мурат. Более того, у меня имеются записи разговоров Суворова и вашего бывшего мужа, Ольга… Они явно свидетельствуют о том, что Суворов работает на Багирова, а не Хабибуллина.

– Сколько вы хотите за эти фотографии и записи? – спросила я хриплым от волнения голосом.

Саша-Матвей не хотел брать с меня ни копейки, считая, что у меня не самое лучшее финансовое положение. Я убедила его, что плачу Лешкины деньги, выданные мне на покупку глушилки и пистолета. Про остальные, прихваченные из сейфа, даже не заикалась.

– Но они вам все равно могут пригодиться на другое. Детям лучше что-нибудь купите или себе. С вас, Оля, я не могу их брать. С Хабибуллина или вашего бывшего мужа – другое дело.

В конце концов мы договорились, что я сегодня отдам Саше-Матвею тысячу долларов, а он в дальнейшем продаст те же снимки и записи (скорее всего при моей помощи) Мурату Хабибуллину и вернет мне эту тысячу. Для него главным было поскорее расплатиться с долгом, чтобы не начали капать проценты.

Мы заехали к моим на дачу, я провела инструктаж с дедушками. Саша-Матвей, о котором свекор уже все уши прожужжал моему отцу, был встречен с распростертыми объятиями. Журналист добавил наставлений к моим. Главным было: никуда не отпускать детей одних. Мы все надеялись, что Лешка, по крайней мере, не станет устраивать стрельбу в дачном поселке и не додумается спалить его дотла. Хотя от Багирова всего ждать можно. Дети слушали, раскрыв рты, с интересом оглядывали Сашу-Матвея, даже пару раз дотронулись до его длинных волос, мне сказали, чтобы я свои тоже отращивала, а затем в один голос спросили, когда приедет дядя Камиль. Они по нему соскучились.