– Время и пространство замкнуты. По теории Эйнштейна. – Открывая ключом дверь номера, мама спросила:

– Это тебя на Маркизах научили?

– Нет, на пароходе.

Они вошли в номер. Диван, кресла, хрустальная люстра под потолком, на столе ваза с цветами. Типичный номер гостиницы. Поль поставил на пол чемодан.

– Поль, это ты серьезно сказал по телефону, что хочешь изучать ядерную физику?

– Я пошутил.

Мама сняла шляпу, положила на стол.

– Сними плащ и присядь, ты же устал с дороги.

Поль снял шляпу и плащ, положил на кресло.

– Я не устал.

– Надо позавтракать. Ты голоден?

– Я уже завтракал.

– Значит, мы можем ехать домой?

Поль оживился:

– На поезде?

– Конечно.

Впереди поезда был паровоз. И Поль тотчас сказал:

– Поедем сейчас.

Мама сняла телефонную трубку, стала заказывать билеты на поезд. Это было ново. Раньше, чтобы заказать билеты, надо было или вызвать гарсона, или спуститься к портье. Заказав билеты, мама подвела Поля к дивану, усадила, села рядом. Они взялись за руки. Всё как в детстве.

– Поль, расскажи, как ты жил?

– Мама, ты же знаешь Полинезию.

– Но я не знаю, как ты жил в Полинезии.

– На пароходе я читал книгу о Полинезии. Там сказано больше, чем есть на самом деле. Ты, наверное, читала эту книгу.

– Ты не разучился читать?

– Разучился, но на пароходе опять научился. Только я плохо пишу.

– В Париже я закажу тебе учителей на дом. Ты должен начать курс в Сорбонне.

– Мама, расскажи о себе. Что бабушка и дедушка?

– Я к ним часто езжу. И они приезжают. Дедушка теперь без ноги. Я говорила тебе по телефону.

– Ты говорила, с тетей Терезой у тебя нет отношений.

– Теперь есть. Она сама мне звонила, когда узнала, что ты нашелся. Да! – Она вскочила с дивана. – Я же обещала позвонить ей, когда тебя встречу. Ты еще не знаешь: Тереза опять вышла замуж. Я никогда не видела ее мужа.

Поль всё хотел спросить о ее дочери, о которой она сказала по телефону, но она не говорила, и Поль ждал, когда она сама скажет. Разговор мамы с Терезой был коротким. И мама передала трубку Полю:

– Поговори с тетей.

– Тетя Тереза? – спросил Поль в трубку.

– Мой Бог! Какой красивый баритон! – воскликнул театральный голос Терезы, которую Поль тотчас узнал. – Поль, неужели это твой голос?

– Собственный.

– И какие у тебя впечатления об острове Хатуту?

– Это королевство.

– Безусловно. Я уже читала в газете. Уж не стал ли ты там королем?

– Почти.

– Это уже много. Сколько жен у тебя там было?

– Одна.

– Это почему? Я слыхала, там у всех по нескольку жен.

С тетей Терезой легко было говорить. Она всегда шутила, и шутки ее были понятны. Невольно перенимая ее юмор, Поль сказал:

– Мама уже сообщила, что у тебя теперь есть муж. И тоже один.

– К сожалению, только один.

– Как его зовут?

– У него редкое экзотическое имя: Шарль. Он читал твою историю в газетах и очень хочет познакомиться с тобой.

– Я тоже. Человек с таким редким для Франции именем должен быть интересным.

– Поль, я хотела приехать в Марсель, но решила не мешать твоей встрече с мамой. Увидимся в Париже.

– Ты приедешь в Париж?

– Обязательно. Ты хорошо меня помнишь?

– Да.

– Врешь. Какого цвета у меня волосы?

– Сейчас, наверное, седые.

– Наглый мальчишка! Или ты считаешь, что я поседела от разлуки с племяником?

– Шучу, тетя. Я уверен, что ты попрежнему молодая красивая блондинка.

– Угадал. Мама сказала, что ты поступаешь в университет. Приедешь на каникулы ко мне в Ниццу?

– А ты будешь учить меня плавать?

– На Маркизах ты разучился плавать?

– Конечно. Там же нет Средиземного моря.

– Поль, я все же не представляю, какой ты стал. Вероятно, интересный мужчина. В газетах плохие фотографии.

После разговора с тетей Поль снова уселся на диван рядом с мамой. У нее был усталый вид. Он ждал, когда она заговорит о своей дочери. Она молчала. Поль спросил:

– Мама, что наш дом на Ламбаль?

Мать оживилась, ухватившись за новую тему разговора:

– Во время войны немцы заняли наш дом под гостиницу для офицеров, поскольку он пустовал. После войны я сразу отделала дом заново, сменила меблировку. Я наняла бригаду строителей. Они работали два месяца. В доме сейчас никто не живет. Может быть, ты захочешь там жить. Гаража в доме нет, но есть навес для машины. – И тут, после короткой паузы она сказала: – У меня дочь.

– Ты мне говорила по телефону. – Немного помедлив, она сказала:

– Это дочь Томаса. После гибели его жены он увез Маргарет в Америку. Западная Вирджиния. Девочке было шесть лет, ей нужно было поступать в школу. А Томас работал в Сиднее по контракту. У него были постоянные поездки в Новую Зеландию и на острова. Не мог же он таскать ребенка за собой.

Мама замолчала. Поль сказал:

– А вы меня таскали за собой. Я помню лицеи в Сиднее и в Окленде.

– У нас были средства, а для Томаса это было дорого. Мы брали для тебя учителей, когда были на островах. Ты помнишь? У нас была постоянная прислуга. У Томаса не было на это средств. Это было в Новой Зеландии. Мы поехали на раскопки во Фьордлэнд. Раскопки вели американские археологи. Там мы и познакомились с Томасом. Потом он приезжал к нам в Кристчарч. Ты учился там в лицее с английскими мальчиками. Тебе тогда пригодился английский язык, которому я тебя учила. Помнишь?

– Помню, – сказал Поль. Он действительно вспомнил. Несколько оживившись, мама сказала:

– Ты еще серьезно подрался с одним мальчиком. Помнишь? Как его звали?

– Не помню, – ответил Поль. – Такой противный рыжий.

Мама улыбнулась одними губами.

– Французы всегда не любили англичан, и те отвечали им тем же. – Она опять помрачнела, продолжая рассказ: – Когда мы были на Таити, помнишь, я рисовала вершину Орохены? Эта картина висит у меня в гостиной. Томас приезжал туда на несколько дней по делам в миссионерский центр. Потом он признался, что приезжал из-за меня. Я там показывала ему дом, где жил Гоген. Потом он уехал в Америку на месяц к дочери. Когда мы жили в Сиднее, Томас приходил к нам. Ты помнишь. Он учил тебя делать бумажные каноэ. Я стала с ним встречаться. Это были невинные встречи. Интересные встречи. Потом я узнала, что у твоего отца есть любовницы. Помнишь Мод? В Кристчарче?