Немного задержался я, рассматривая «Кольчугу» Хип. Порадуется стажер, я думаю, действительно порадуется… цвет у костюма хороший. Материал чуть зеленоватый, знакомого такого рисунка, разве что нашивки не хватает, но это уже детали. Нравится Хип такой камуфляж. Ну, так тому и быть.

– Рюкзаки того же фасону нужны, сталкер? – улыбнулся Сибиряк. – Как ты на «Кольчуги» смотрел, однако. Думаю, и рюкзаки порадуют – скажем прямо, та же фирма. Умеют же наши класс делать, когда действительно захотят.

– Это точно, умеют. Но я все, теперь уже пролетарий. Денег бумажных йок.

– А что имеется?

– Хабар кое-какой, но не совсем из местной Зоны. Интересует?

– Ты еще спрашиваешь, сталкер. Для чего нам тут жить позволяет Большой Брат, как не для этого? Прямой бартер даже больше приветствуется, чем товар-деньги-товар. Тащи бегом, как раз скоро Ботаник приедет, а сдавать почти нечего.

– Не надо тащить, уже захватил. – И я поставил на стол спортивную сумку, вжикнул «молниями».

«Нить-бритва» ушла намного дешевле, чем я рассчитывал, и это было досадно – ценник на относительно дорогой и редкий артефакт был Институтом сильно занижен. И это было крайне неграмотно – нельзя, ох, нельзя настолько искушать бродяг Зоны толкнуть товар «налево», а ведь так оно и будет со временем, к гадалке не ходи. Не знаю, уж какой умник вместо справедливых четырех – четырех с половиной тысяч в зеленом эквиваленте назначил закупочную цену в две восемьсот, но сделал он это очень зря. Дорогая «нить», редкая, и если жадность восторжествует, начнут они уходить мимо институтских торговцев, заодно спонсируя теневых перекупов, а через них и банды, и наемников, и кого угодно еще. Жаль, что Джабир больше не занимается артефактами. Со скрипом, но «нить-бритву» я все-таки сдал, сделав зарубку в памяти пообщаться с Сионистом. Хоть Лунь и сотрудник НИИ по документам и должен быть на светлой стороне силы, однако вернуть дядек в берега не помешает для блага самого же Института. Я, по понятным причинам, сделать этого сейчас никак не могу, а вот Сионист вернет.

Банка с «каменным салом» была сдана, впрочем, за ожидаемую сумму, и взял ее Сибиряк без вопросов, даже накинул сотню сверху. Я выдохнул с некоторым облегчением – «жгла» мне мысли эта самая емкость, берег я ее по-всякому, а все равно нет-нет, да и проскакивали картиночки: дырища в сумке, а под ней – такая же в микроавтобусе, прямо сквозь пол. Ну и все, что рядом с сумкой лежало, тоже на свалку – когда «сало» что-нибудь жрет, то с треском и шипением, и кипит оно в разные стороны брызгами. Был даже соблазн вышвырнуть емкость втихаря, но сталкерский инстинкт не позволил. Хотя, конечно, по отношению к Толе было немного стыдно – не сообщил я ему все детали нашего багажа. Неплохо ушло и «чертово копыто» – ну, в том смысле неплохо, что не меньше расчетного. Почти не меньше, скажем так.

Часть денег торговец выдал не наличностью, а сразу товаром. И рюкзаки к «Кольчуге», как тот и обещал, тоже порадовали. Легкие, прочные и не особо большие, на анатомической подкладке – как раз то, что нужно. Туристические «горбы» сталкеру, конечно, совсем не подходили, как зачастую и армейские. Притащил Сибиряк и несколько сухих пайков, но при этом подмигнул.

– За питанием в дорогу загляни в трактир. Сейчас мы под это неплохо заточены.

– В смысле?

– Про пеммикан слыхал?

– Вроде как да. Индейская штука, мясо с ягодами и жиром, подсушенное такими пластинками. Пробовать, правда, не приходилось – экзотика.

– Верно говоришь. В ходки его отрывают с руками. Хранится хорошо, весит мало и сытное офигеть просто. Попробуй, реально смачная вещь. Мы сами делаем, и жалоб пока не возникало, наоборот. Едва успеваем мясо заказывать… впрочем, тут по окрестностям лосей много ходит, если что, он тоже на это дело годится. Я тут иногда брожу с ружьем, все дичина к столу.

– И вот такой вопрос, скажем так, важный. Дистилляторы мембранные для воды, с этим как?

– Такого добра давно нету, – печально развел руками торговец. – Их почти не заказывают. Дорого.

– Однако. Не самый удачный расклад. – Я с печалью вспомнил замечательные фильтры-конденсаторы институтских «Спектров», на корню решивших проблему воды во время экспедиции. А «самогонщик» брать с собой ох как не хотелось… сколько он полезного места в рюкзаке съедает…

– Ладно, давай наш аппарат, что делать…

– Погоди, сталкер. Если я сказал, что их почти не заказывают, то это не значит, что мне нечего предложить взамен. Сейчас принесу, посмотришь. Адская штучка, учти.

И Сибиряк поставил на прилавок толстостенный пластиковый контейнер размером с кулак, отвернул крышку, аккуратно достал из него короткий крепкий пинцет и уже им очень осторожно вытянул за длинную леску артефакт.

Толстое, размером с большую гайку, яркого золотого цвета кольцо с блестящими багровыми прожилками было неровным, словно немного сдавленным с одной стороны.

– Никогда, ни в коем случае не трогай это голыми руками, сталкер. Это «мертвый перстень», и все живое, что к нему прикоснется, просто сразу умрет. В том смысле, что ты даже ничего не почувствуешь, а вот пальцы, а если не повезет, то и вся ладонь омертвеют сразу же. Тима Горец, который его первым нашел, в руку-то и взял. Говорил, что оно не больно было, чувствительность просто исчезла, рука как ватная, а потом вырубился. Это ладно, что мертвая кровь к сердцу не пошла, застыла в сосудах, иначе бы хана ему. Но выжил, хотя болел потом долго. Мертвую руку наш Костоправ отпилил, гангрена уже начиналась. Так что ты предупрежден – ни в коем случае не трогай.

– Действительно, бяка какая… хорошо, учту на будущее, но, знаешь, неизвестные арты, то бишь анобы, я руками и не беру, на это специальный щуп с пинцетом имеется. А что за альтернатива?

– Значит, оно и есть, Седой, «перстень» этот. Если его в котелок или ведро с водой опустить, то он какую-то штуку такую проворачивает при контакте, что эта самая вода сразу перестает что-либо растворять. Совсем. Наверх с шипением пузырьки поднимаются, вниз осадок сыплется, и вода такой блестящей, как будто масляной делается. Мы называем это «мертвая вода», потому что она убивает все, что в ней находится, – видишь, нужно для жизни, чтобы вода растворителем была, ну. Это мне Костоправ рассказал. И знаешь, самая чистая она выходит, просто дистиллят в лучшем виде. За леску «перстень» вытащишь, подсушишь на воздухе и опять в банку, только смотри, чтоб в сухую, а воду с осадка слить и подождать минут десять, но никак не меньше, учти, – она из мертвой опять нормальной станет. Потом таблеточку минеральную кинь, разболтай, и лучше родниковой. Многие наши пользуются.

– Неплохо. Сколько же такая вещь стоит?

– В общем, так-то мы анобами не торгуем, бродяга. – Сибиряк подмигнул. – Если кто будет спрашивать, то ты не говори, что купил, нельзя это. Однако я некоторые полезные штуки, которых, правда, немного, в ведомость не заношу. Сталкерам тоже жить надо, знаешь, а Институт свое все равно возьмет, не обеднеет. Семьдесят рублей, в общем. Но, Седой, ты это, никому его не продавай и не отдавай, понял? Вообще никому, кроме меня или перекупов НИИ, только чтоб это точно они были, иначе недолго и беду накликать. Найдешь такой в Зоне, по шестьдесят возьму без разговоров, и если этот не нужен потом, тоже сдай. А если нужен – пусть только у тебя и будет, просто не афишируй. И я тебе его не продавал, если что.