— Есть новая фигура — некая Люда, с которой Маша родила в один день. Конец февраля или начало марта прошлого года. Диапазон небольшой. Роддомов в Киеве не так много, как может показаться. К тому же вряд ли ее поместили в государственный. Таким образом, нас интересуют дорогие частные учреждения. Их меньше, хотя информацию там раздобыть сложнее. Врачебная тайна, анонимность, все такое.

— Нет.

Внезапное озарение подбросило его вверх. Кобзарь вскочил на ноги, как был, голый, прошелся по комнате, измерив ее шагами вдоль и поперек. Нашел сигареты, сел, прикрылся краешком одеяла. Закуривать не спешил. Все время Вера не сводила с него глаз.

— Почему?

— Именно потому, что частных клиник меньше. Мэри с девочкой прятали, это очевидно. Если так, Верига не собирался светиться. Согласен, врачебная тайна и все такое. Но ведь известная и влиятельная личность все равно оставляет свой след. Миллионер анонимно опекает какую-то роженицу без определенного места жительства, еще и беженку с Донбасса. Нет.

— Тогда как?

— Государственное учреждение. Не худшее, они не одинаковы по статусу.

— Там принимают согласно регистрации…

— Однако достаточно звонка из той же «Ольвии», разговора с главврачом, ссылки на господина Веригу… Роженицу принимают, кладут под собственной фамилией, так же легко выписывают и забывают. Потому что в государственных больницах конвейер, Вера.

— Мне ли этого не знать. — Она села, потянула одеяло на себя. — Дай телефон. Хорошо, что рабочий день еще не закончился.

Олег вручил ей трубку, натянул штаны, свитер, принялся наконец за обед, который по времени больше походил на ужин. Пока грел китайскую лапшу на сковороде, слышал, как Вера деловым тоном давала кому-то указания проверить регистрационные записи в родильных домах номер три и пять. Искать нужно Запорожец Марию и женщину по имени Людмила, которая родила в один день с ней и лежала в той же самой палате.

Личность Людмилы установить.

Адрес тоже.

Если не получится там — взять полный перечень государственных родильных домов и так же прочесывать их.

— Ожидаем, — сказала она, закончив разговор. — По моему прогнозу, ответ будет сегодня поздно вечером. Или завтра с утра.

— Лучше бы завтра, — честно признался Олег. — Сегодня разгрузим мозги.

Не угадал.

До вечера никто не откликался. Они даже заснули раньше, чем планировали, до девяти. Но Верин телефон звякнул в одиннадцать. Вырванная из сна, она ответила немного раздраженно:

— Да, слушаю.

Пока Кобзарь ворчал, протирая глаза, она кивала, повторяя раз за разом «ага, угу». Дала отбой, взглянула на Олега победно.

— Людмила Григорьевна Христенко. Адрес сбросят сейчас. Только не рвись среди ночи, у нее уж точно маленькие дети дома спят.

Она жила за городом.

Не очень далеко, в Чабанах, но немного поискать пришлось. Пересланный Вере адрес оказался неактуален на этот момент. Хотя год назад все было правильно. Просто прошлой осенью семья Христенко продала киевскую квартиру и перебралась в частный загородный дом. К счастью, новые жильцы имели все координаты. А Людмила согласилась встретиться, как только услышала о Мэри. С ней говорила Вера — предусмотрела, что звонок от женщины успокоит другую женщину с учетом сложной ситуации, в которой та оказалась.

— Анна на самом деле у нее, — сказала она, закончив разговор. — Ждет, так что вперед.

— Подбросишь?

— Не могу, — развела она руками. — Рада бы, саму разрывает. По службе много разгребать. Бумажная работа.

— Ненавижу.

— Потому понимаешь.

Кобзарь вздохнул и сделал единственный возможный сейчас шаг — набрал Игоря Пасечника.

Тот согласился сразу, когда услышал, куда и зачем ехать. Подхватил Олега на Шулявке, взял нужный курс, проворчал только:

— Я у тебя, Лилик, уже водителем работаю.

— Волонтером.

— Тем более. Еще и деньги свои плачу.

— Слушай, я у тебя их не колядовал.

— Не злись, шучу.

— Глупые шутки.

— Согласен. — На удивление, Пасечник был в хорошем настроении. — Если уж мы о деньгах, то я знаю эту историю от начала. И заплатил, чтобы увидеть финал с места в первом ряду.

— Такое впечатление, Медвежонок, будто для тебя все это театр или кино.

— Думай что хочешь, — легко согласился тот. — Но не далее как вчера ты на пальцах объяснил: за всем стоит даже не Нагорный, а другая сила. Кто-то все спланировал, расставил фигуры на доске. Или прописал и дал актерам роли.

— Я этого не говорил.

— Не буквально. Я трактую.

Кобзарь отмахнулся, опустил стекло, закрыл. Пасечник наморщил нос, но ничего не сказал. Так двигались дальше, вырулили на Одесскую трассу, миновали ипподром и вскоре въехали в село Чабаны.

К нужному дому привел навигатор. Он оказался одним из последних на улице и выглядел запущеннее соседних. Вокруг стояли более новые постройки. Христенко поселились в двухэтажном, однако возведенном не вчера строении. Очевидно, это повлияло на цену, удалось купить дешевле. Потому и переехали быстро, предположил Олег.

Пасечник посигналил. Изнутри откликнулся и захлебнулся лаем пес. Они ждали минут десять, пока им открыли и пропустили во двор. Под колеса мигом шмыгнул рыжий лохматый песель, пытаясь показать, кто тут настоящий хозяин. Его поймала за ошейник и оттащила невысокая полная женщина, которой с равным успехом можно было дать и тридцать, и сорок лет.

Она совсем не старалась выглядеть лучше, вышла в халате, надетом поверх спортивного костюма, ноги сунула в мужские ботинки.

— Бегом, держу, — поторопила она, и Кобзарь с Пасечником быстро вышли, обогнули женщину с собакой, пересекли небольшой дворик, вошли в дом.

Внутри оказалось очень уютно. Способствовало этому именно отсутствие свежего ремонта. Похоже, в последний раз жилище облагораживали лет десять назад. Зато обдало теплом, которого часто не хватает, когда оказываешься в проданных «под ключ» квартирах с дорогой керамической плиткой и толстым слоем ламината под ногами.

А еще тут пахло детьми.

Навстречу со второго этажа уже живо слезал мальчик лет трех, держа в каждой руке по игрушечной машинке. Будто по команде, в какой-то из комнат первого этажа пискнул младенец. Его мигом поддержал второй, и Олег вдруг увидел, как изменилось выражение лица Пасечника. Он знал, что Медвежонок любит детей и любовь эта усиливалась невозможностью иметь собственных. Но чтобы так реагировать…

Наверное, с такой улыбкой праведники проходят во врата рая.

Лай стих. Женщина зашла, притворила двери. Не глядя на гостей, скользнула взглядом по мальчику, поторопилась на писк и исчезла. Пока она ходила, Игорь подхватил ребенка с предпоследней ступеньки, подбросил на руках. Малыш не испугался чужого, будто так и нужно. Сперва взглянул серьезно, потом улыбнулся и показал кончик розового языка.