Дав отбой, Лара тут же набрала номер подруги.

— Я! — отозвалась та.

— А это я.

— Привет, дорогая. Как оттянулась? Видать, не по полной программе, раз так рано дома?

— Нет, по той программе, что наметила, — вполне.

— Как новый любовник?

— Да он пока ещё не любовник, а лишь поклонник.

— И долго будешь с этим тянуть, отказывая себе в плотских радостях?

— А я ни в чем себе не отказываю.

— Не забыла, что раз пошла танцевать, то надо прижиматься?

— Не забыла, но не спешила.

— И долго намереваешься фаловать своего симпатягу?

— Пока не решила. Как пойдет. Заранее никогда не загадываю. Как только почувствую мощный зов плоти, — так сразу.

— Но посидели хорошо?

— Обалденно! Шикарный кабак, приличная публика, Евгений Сергеевич был на высоте. Славно я развлеклась. Люблю такие игры.

— В общем, чувство полного морального удовлетворения?

— Именно. Алка, я вот ещё почему звоню. У тебя сейчас как с Мироном?

— Разлаялась вдрызг.

— По-моему, зря.

— А чего он приперся мораль мне читать?! Зачем, говорит, так рискуешь, со всякими отморозками конфликтуешь? А я ему: «Да пошел ты…» — ну и так далее в таких же ласковых выражениях. Я себя лечить никому не позволю.

Лариса решила не подводить Толика и слегка покривить душой. Обычно она не врала подруге, но ради пользы дела…

— Алка, а мне Виталик сейчас сказал, что по оперативным данным, Мирон так зол, что объявил войну Савве. Чего-то они опять не поделили. На субботу назначена разборка. Слава сам едет, вооружившись до зубов. Рискованно это.

— Да-а, мать, хорошо, что ты мне сказала. Жалко защитничка-то, убьют ненароком… Придется вмешаться.

— А ты можешь предотвратить стрельбу?

— Запросто. Это ведь Мироша со зла затеял. На мне сорваться не может, так решил пострелять, чтоб расслабиться. Замочит пару-тройку придурков и получит моральное удовлетворение. Нет, я встряну и отговорю его. Не было такого, чтоб я не могла переубедить Славика. Он мне и не такое прощал. Сейчас позвоню, буду мириться. Отойдет. Да я уже и сама не злюсь. Просто в тот день Мирончик мне под горячую руку попался. Мы же с тобой в больнице были, потом я к себе приехала, злая на Натку, как сто чертей. А тут Славка приперся собственной персоной — здрассьте, это я, никак, не ждали? Да ладно бы просто так, проведать и сказать, что соскучился, а он с порога начал мне мозги компостировать. Я нотация ужас как не люблю с самого раннего детства. Вот и вспылила. Чернильным прибором в него запустила. Он мраморный, зараза, тяжелый. Между прочим, сам Мирон и подарил. Я и шарахнула в него его же подарком. Хорошо, не попала, а то бы башка у Славки вдребезги.

— Не жалко было?

— Прибор-то? Нет, он мне новый подарит.

— Да я не про прибор.

— Да я поняла, подруга, просто придуриваюсь. Конечно, жалко. Славка аж весь затрясся. Дома-то у него я и не то творила, а здесь его бойцы за дверью стояли. Слышали, наверное, как я его материла да приборами бросалась. Мирон и не стерпел. Первый раз такое было, чтоб сам ушел, хлопнув дверью. Обычно я сама уходила, а он потом за мной бежал вприпрыжку.

— Как думаешь, удастся тебе с ним после всего этого помириться?

— Без проблем, подруга. Мироша нам ещё пригодится.

— Я тоже так думаю, хотя нужно все же держаться от него на расстоянии.

— Совершенно колбаса.

— Не поняла? — переспросила Лара. — Это что-то новенькое в твоем сленге.

— Ну, значит, совершенно с тобой согласна. Сию же минуточку ему позвоню, замолю грехи.

— Погоди, я не успела тебе рассказать про новости, которые мне сообщил Виталик.

— Хорошие или плохие?

— Да пожалуй, хорошие.

— Тогда давай. Настоебенили уже плохие известия.

Лариса коротко пересказала содержание разговора с Виталиком.

— Отлично, подруга, — резюмировала Алла. — Чем больше у следствия будет версий, тем спокойнее нам. Тогда отбой. Душа горит позвонить Славке и успокоить бедолагу. Небось, автомат пристреливает, строя кровожадные планы, скольких он лично замочит. Это для него получше транквилизатора.

— До завтра, дорогая, — ответила Лара и убрала телефон.

Так, уже одиннадцать. Можно со спокойной душой лечь спать. Сегодня выдался неплохой день. Дай Бог, чтоб и завтра, и послезавтра, и все последующие были такими же.

Блажен, кто верует!

Четверг, 15 марта

В одиннадцать на рабочем столе Ларисы зазвонил телефон. Она сняла трубку и услышала голос Лидии Петровны.

— Доброе утро, Лариса.

— Здравствуйте, Лидия Петровна.

— Только что позвонил Виктор Павлович. Он намерен выписать Наталию Пантелееву, поскольку нет никаких показаний держать её в хирургическом отделении. Рано утром приходил следователь, и поскольку дело идет к выписке больной, Виктору Павловичу пришлось разрешить допрос. Судя по всему, Наташа по-прежнему ссылается на потерю памяти, а Виктор Павлович не стал в этом разубеждать следователя. Но сам он в затруднении — просто выписать её не решается, а перевести в психиатрическую больницу может только с согласия самой пациентки. А та боится, почему-то считая, что там её запрут навсегда. Виктор Павлович обратился ко мне с просьбой навестить и убедить больную, поскольку со мной она в контакте. Как вы полагаете, Лариса, мне нужно к ней ехать? Вам это не повредит? В данном случае я могу исходить только из ваших интересов, поскольку именно вы обратились ко мне за помощью.

— Лидия Петровна, тут выяснились некоторые новые факты, с которыми мне хотелось бы с вами поделиться. Но я не хочу по телефону. Можно мне к вам подъехать?

— Конечно, Лариса. Вы же знаете, что я люблю распутывать детективные истории.

— Тогда я скоро приеду.

Лара тут же перезвонила подруге.

— Алка, звонила Лидия Петровна. Натку собираются выписывать, сегодня её следователь допрашивал. Виктор Павлович просил Лидию Петровну ещё раз приехать и убедить Натку лечь в психушку. Я сейчас еду к ней, расскажу новости и вместе решим, что делать дальше.

— Я с тобой! — вызвалась Алла. — Хочется ещё разок потрепаться за жизнь с хорошим человеком. К тому же, у меня одна мысля появилась, хочу кое о чем попросить нашего психиатра. Думаю, что если она согласится, мы будем в безопасности.

— Давай, — согласилась Лара. — Встречаемся через полчаса у психиатрического центра. А как с Мироном?

— Порядок, — хохотнула верная боевая подруга. — Чуть не усрался от счастья. Прям рыдал у телефона. Он-то думал, будто нашему роману аллес песец.

— Это что за новые слова?

— Облагороженная ненормативная лексика, означающая полный крах, капут, финал с трагическими последствиями. Очень емкое словосочетание.

— Но ты переубедила Мирона?

— А я к же ж?! Взяла все свои