мужчина был способен без труда воспламенить мою кровь одним лишь звуком своего голоса, так сильно я была в него влюблена.

Я кивнула, хотя была уверена, что время уже упущено. Возможно, еще день назад у меня был шанс, но теперь, когда проявились явные симптомы, последствия стали необратимыми.

Когда дирижабль приземлился, мы вслед за остальными пассажирами спустились вниз. Праотец тут же разразился бурной деятельностью, отдавая распоряжения.

Я же воспользовалась моментом и подошла к Лизе. Несмотря на потерю ипостаси, Избранная казалась счастливой. Но толком переговорить мы не успели – слишком очевидно было мое плохое самочувствие, и девушка беспокоилась. А уже через мгновение земля под ногами качнулась, и мне пришлось схватиться за Ноа, чтобы устоять.

Праотец, сложив руки на груди, плавно поднялся в воздух и завис там с самым безмятежным видом. Он как будто снова погрузился в сон.

Песок взметнулся жемчужным вихрем, следом за ним полетели камни, деревья и даже, кажется, лава. Гул стоял такой, что закладывало уши, и если даже кто-то что-то кричал, расслышать это было невозможно. Произведя неизгладимое впечатление, земные недра начали медленно вращаться, и из частичек материи постепенно соткалась фигура золотой драконицы, совершенной в своей красоте и изяществе.

У меня перехватило дыхание, и горло отозвалось жгучей болью.

Праматерь.

Неужели она действительно вернулась на зов Праотца?

Со всех сторон раздались радостные возгласы. Я тоже хотела присоединиться к всеобщему ликованию, но сильный приступ кашля едва не согнул меня пополам. Поймав на себе встревоженный, полный подозрений взгляд Лизы, я поспешила уйти подальше.

У самой воды, поднятые из глубин вихрем, выросли высокие камни, и я удобно расположилась на одном из них. Налетевший ветер швырнул мне в лицо солоноватые брызги, растрепал волосы, но впервые с момента отлета мне удалось вдохнуть полной грудью. Все, что происходило на берегу, меня уже не касалось. Мистер Эшли посоветовал мне попрощаться со своими близкими, но мне не хотелось этого делать. И не потому, что я боялась омрачить столь торжественный момент. Просто мне не хотелось жалости. Ни от кого.

– Не верится, что боги, наконец, вернулись в Виригию, – Ноа положил мне руку на плечо. – И все скоро станет, как много столетий назад.

– Пообещайте мне кое-что, – я повернулась к своим законным супругам. Саймон стоял рядом, и даже в полумраке я видела его печальную усмешку.

– Что именно? – тихо спросил ледяной дракон.

– Я хочу, чтобы вы были счастливы, – я поочередно посмотрела в их глаза. – Чтобы продолжали жить, как раньше, не предаваясь скорби.

Может я, конечно, слишком много о себе возомнила, и мои драконы вовсе не собирались хоронить себя заживо вслед за мной, но попросить была просто обязана.

Ноа лишь сильнее нахмурился, но ничего не ответил. Саймон отвернулся.

– Пообещайте, – настойчиво потребовала я, и меня одолел новый приступ кашля. Я слышала, как в легких булькала кровь, чувствовала ее вкус на своем языке, и поэтому мне действительно важно было услышать ответ своих супругов.

– Хорошо, – нехотя произнес Ноа. – Я постараюсь.

Саймон же просто кивнул, глядя куда-то на берег.

Я находилась слишком далеко, чтобы услышать то, что там происходило, но не могла отвести взгляд. Со стороны было видно, как счастливы наши изначальные предки были воссоединиться. От них волнами исходило душевное тепло, которое изгнало холод из моего умирающего тела, омыло благодатью, и я сморгнула внезапно выступившие слезы. Как же здорово, что теперь в Виригии все будет хорошо, и за будущее драконов уже можно не волноваться.

Великая Богиня о чем-то разговаривала с Лизой. Я искренне надеялась, что Избранная и Сумрак вновь обретут крылья, потому что никто не заслуживал этого больше, чем они. И Праматерь действительно что-то сделала. Даже не будучи магом, я почувствовала, как сгустился вокруг воздух.

– Очередной всплеск, – хрипло выдохнул Ноа. Прикрыв глаза, он подставил лицо теплому, насыщенному сырой силой ветру, который разметал по плечам его длинные волосы.

Я тоже чувствовала, как внезапно изменилось все вокруг. Мир будто бы начал искриться, и меня окутало едва заметным сиянием, которое мгновение спустя впиталось в кожу и оказалось в моей крови. Боль в горле и давление в груди исчезли, и мне стало так легко и радостно, что хотелось кричать и кружиться. Наверное, это был конец. Многие целители отмечали, что перед самой смертью, когда организм переставал бороться, у пациентов наступало облегчение. Я снова повернулась к морю, чтобы не показывать драконам дорожки слез, что бежали у меня по щекам. И когда на меня огромной волной накатила тьма, я приняла ее с благодарностью, в последний миг почувствовав, что потеряла равновесие, но четыре сильные руки заботливо подхватили меня и не дали свалиться в воду.

Не знаю, сколько прошло времени, пока мое сознание плавало в густом сиропе. Меня окутывало мерцающее синее марево, сквозь которое иногда прорывались голоса, знакомые и не очень.

– Как вы такое допустили? – это Лиза. – Почему молчали?

– Это было ее желание, – голос мистера Эшли немного охрип, но все равно был узнаваем.

Похоже мой план до самого конца сохранять все в секрете с треском провалился. Оно и понятно, ведь я отключилась на глазах такого количества свидетелей.

– Как она? – кто-то крепко держал меня за руку, не давая окончательно провалиться во тьму. Я держалась за нее, как за якорь, цеплялась за голоса своих драконов, отчаянно не желая уходить. Боли не было. Тело охватила приятная истома и слабость, поэтому меня неумолимо тянуло в сон. Я боролась, стараясь как можно дольше прислушиваться к тому, что меня окружало, но в конечном итоге тьма победила, стащив меня на самое дно.

Следующее пробуждение можно было назвать не иначе, как чудом, потому что я была уверена, что этого никогда не случится. У меня все еще не было сил на то, чтобы открыть глаза, но я кожей чувствовала присутствие обоих своих супругов. Один из них продолжал держать мои пальцы, и, судя по исходившему от него теплу, это был Саймон.

– Селина, – он безошибочно определил, что я пришла в сознание.

Я попыталась разлепить губы, чтобы ответить, или открыть глаза, но не смогла ни того, ни другого. На внутренней стороне моих век стелился алый туман, и я плавала в нем, не в состоянии найти выход. Однако, сделав усилие, которое едва не выжало меня досуха, я смогла пошевелить пальцами.

– Она пришла в себя, – в голосе Саймона было явное облегчение.

– Этого следовало ожидать, – отозвался мистер Эщли. – Я провел все необходимые тесты. Яда в ее организме больше нет. Кроме того, всплеск магии Праматери вызвал