— Скотина ты, Миронов! — прошипела Юля.

— Дорогу найдешь? — равнодушно спросил майор, хотя внутри все кипело от бессильной ярости.

Она не ответила и пронеслась мимо, свалив еще и табурет. Через мгновение входная дверь хлопнула. Ольга подпрыгнула на месте.

— Чаю налей! — мрачно приказал он, думая в этот момент о Быстровой и о том, чего она натворит. То, что она не остановится, — ясно как божий день!

Юля вылетела из подъезда с такой скоростью, что едва не сбила с ног входившую старушку. Расшугав стайку подростков, она подбежала к машине, уселась внутрь и несколько раз зло ударила кулаком по рулю.

Но через несколько минут успокоилась.

— Не хотите — как хотите! — произнесла она недобро, затем завела мотор и тронулась с места, не обратив внимания на то, что с балкона за ней наблюдал Миронов и одновременно говорил в телефонную трубку.

Зернов крякнул и вытер потный лоб.

— Мать честная! — охнул он и даже глазами стрельнул по сторонам, авось натолкнутся на святой образ.

Однако в служебном кабинете иконы не полагались. На стене висел портрет президента, а напротив — календарь с котом. Креститься на президента — рука отсохнет, а на кота и вовсе неприлично.

Модная штучка, журналистка из областного центра, притащилась ни свет ни заря в субботу, которую Зернов уже давно распланировал. Теоретически в этот день он должен был дежурить в опорном пункте, но в их глушь высокое начальство никогда не заглядывало. В редкие моменты, когда оно решало проявить бдительность, участковый легко находился на мобильном и бодрым тоном докладывал, что занят отловом браконьеров. На самом деле Андрей Сергеевич в тот момент сидел у речки с удочкой, а то валялся под старым «жигулем», грозившим скончаться от неведомой хвори не то в карбюраторе, не то в коробке передач.

Слушая Быстрову, Андрей Сергеевич очень сожалел, что вовремя не ушел на войну с браконьерами.

— А чего вы от меня хотите? — спросил он тем тоном, который должен был звучать грозно. Ну, или серьезно, на худой конец.

Но получилось так себе, жалобно и беспомощно, словно холоп просил прощения у барыни, мол, не взыщите, родимая, но помочь вам мы ничем не сможем.

«Барыня» сидела напротив и чарующе улыбалась.

— Юлия Владимировна, — Зернов понял, что всхлипами ее не проймешь. — Ваши рассказы звучат, как фантастика братьев Стругацких! Убийства, перестрелки… Да у Воронова в чумах одни бабы живут! Не они же на машинах раскатывали, старика душили да с ружьишек палили?

— Ну, разумеется, не они! — вкрадчиво сказала Юля и, бросив взгляд по сторонам, как опытный заговорщик, прошептала: — Но, милый Андрей Сергеевич, вы же понимаете, там, где крутятся большие деньги, непременно появится — кто? Правильно! Преступный элемент. Понимаете? Это была охрана Воронова.

— Ну, допустим, — задумчиво сказал Зернов. — За что тогда убили Величко?

— Свидетель! Он что-то увидел в ту ночь.

— А вашего друга почему обстреляли?

Юля пожала плечами.

— Кто их знает?

— Не сходится у вас, — вздохнул Зернов и неожиданно зорко посмотрел на нее из-под густых бровей. — Что-то вы не договариваете?

— Вы мне поможете? — спросила она, ласково улыбаясь.

— Арестовать эту шайку? Но у меня ничего нет против Воронова и его людей, кроме ваших слов. Кто позволит мне их задержать даже на семьдесят два часа без оснований?

— Я вас об этом и не прошу, — тихо произнесла Юля.

— А о чем вы просите?

Ее губы задрожали, а в глазах блеснуло что-то похожее на слезинку. Зернов испуганно подумал, что гостья сейчас разрыдается, и, плеснув воды в стакан, протянул ей.

— Я сама к ним пойду. В конце концов, эти тетки меня приглашали. Попробую разведать, что там творится. А вы меня подстрахуете.

Зернов выронил стакан, подхватил его другой рукой, расплескал содержимое на стол и побагровел. Залпом допив остатки воды, он с размаху уселся на мокрый стул.

— Вы — сумасшедшая? Я вас туда не пущу! С меня же потом голову снимут.

Она снова улыбнулась, только в черных, как ночь, глазах мелькнул мрачный стяг пиратского флага.

— Запретить мне вы не сможете, — констатировала она и выложила на стол с десяток визитных карточек. — Если я не вернусь до понедельника, позвоните этим людям и расскажите, куда я направилась.

Зернов скосил глаза на россыпь разноцветных бумажек, выловил взглядом визитку прокурора города и задумался.

Почему, имея столь мощных покровителей, она приехала сюда одна, без звонков сверху, с просьбой о помощи именно к нему, незаметному пожилому участковому?

Он покосился на окно, где призывно манил жаркий день. Дома в банке из-под паштета копошились дождевые черви, в холодильнике запотела бутылочка беленькой, а сосед Петрович уже все глаза, наверно, проглядел, поджидая участкового со службы. В заводи плескались караси, в ивовых зарослях трещали слюдяными крылышками стрекозы. Зернов знал, где находится рай на земле! Но, кажется, он проплывал мимо!

Все разрушила эта городская штучка, которая просит его о страховке.

Визитки переливались всеми цветами радуги, буквы складывались в важные фамилии и должности. Но визитная карточка — это не приказ с печатью и размашистой подписью. Проснувшийся инстинкт самосохранения теребил за воротник и умолял отвернуться и плюнуть. Ну ее к лешему, эту журналистку, караси ждут! И Петрович!

«А если ее рассказ не пустышка?» — осмотрительно подсказало благоразумие.

Зернов задумался. Караси и водочка под нехитрую закуску все еще не сдавались.

— Знаете, Юлия, — осторожно сказал Зернов, — вы, конечно, можете отправиться к сектантам, я вам запретить не могу. Но все же прошу: одумайтесь. Вы ведь затеваете очень опасное дело!

— То есть вы все-таки считаете сектантов опасными? — ловко ухватилась она за оговорку.

Зернов, протестуя, замахал руками.

— Что вы, голубушка! Мирные люди! Немного чокнутые, но это не преступление!

Юлия поднялась. Улыбка на ее губах была холоднее инея на стенках холодильника.

— Ну что же, не буду вас больше отвлекать! Но очень прошу, в случае чего все-таки позвоните по этим телефонам! Хорошо?

Зернов открыл было рот, чтобы возразить, но Юля уже покинула кабинет, оставив после себя терпкий запах духов. Усевшись за руль машины, она, злая и раздраженная, мысленно досчитала до ста, чтобы выпустить пар и дать Зернову шанс выскочить следом с воплями: «Возвращайтесь! Я передумал!»

Спустя пару минут Юля завела машину и тронулась с места, поглядывая в зеркало заднего вида. Однако Зернов так и не вышел на крыльцо опорного пункта. Тогда она чертыхнулась и направила машину в сторону Миролюбова.