— А зря! — понурилась на мгновение Анна, но тут же оживилась. — У нас есть Олег, Игорь, Саша, Сакен, Кеша и еще несколько мужчин, я не знаю их настоящих имен. Только они сейчас далеко! Заняты каким-то важным делом, но отец Алексий сказал, что они вернутся до дня летнего солнцестояния двадцать первого июня, когда мы будем проводить обряд Благодарения Свету и Теплу…

Анна что-то еще бормотала про природу и всеобщее счастье, но Юля отыскала глазами в этот момент свою машину и почувствовала, как покрывается ледяным потом. Возле «Тойоты» стоял Воронин, она сразу его узнала по описаниям Савченко, с длинной, по грудь, редкой бородкой, в нелепом колпаке и белом балахоне. На груди у него на толстой золотой цепи висело нечто, подобное колесу, что виднелось на столбе, только во много раз меньше и явно тоже сработанное из золота. Оно переливалось и сверкало на солнце. Тут уж Юля не могла ошибиться. Такие резкие лучи способны отбрасывать лишь бриллианты. Но не это поразило и даже крепко напугало ее.

Рядом с Ворониным маячил крепкий мужик в джинсах и майке. Черты его лица были грубыми и тяжелыми, словно их вырубили из камня. Но она мигом его узнала. Это был тот самый громила, сидевший возле водителя, старший по возрасту, который угрожал им с Никитой возле магазина в Каменном Броде. Ни он, ни Воронин, казалось, не обращали на нее внимания, но от машины не отходили, а громила даже по-хозяйски облокотился на ее капот.

Похоже, пути отступления были отрезаны! Позвонить Зернову, попросить помощи? Она быстро достала из кармана телефон, взглянула… Черт! Сеть отсутствовала! Надеяться было не на кого! Но и поддаваться панике пока не стоило! Она собрала все силы в кулак и, поигрывая брелоком сигнализации, преувеличенно бодро спросила:

— А тот мужчина кем хочет быть? Дубом или ландышем?

— Который? — прищурилась Анна.

— У моей машины! Атлетически сложенный в кучу…

— Какая вы остроумная! — рассмеялась Анна. — Сложенный в кучу, надо же! Нет, это… Это гость!

— Он тоже хочет приобщиться к природе? Кстати, как его зовут?

Анна пожала плечами.

— Не знаю! Иногда он навещает отца Алексия, но ни с кем больше не общается!

Громила из Каменного Брода и Воронин продолжали торчать возле машины. Она кожей чувствовала опасность, исходившую от них. Но чем они могли ей угрожать? Здесь не Каменный Брод, и она ничего предосудительного не совершила, откликнувшись на предложение двух поклонниц Ярилы посетить общину. Надо просто собраться с духом и подойти к машине как ни в чем не бывало! Не станут же эти двое убивать ее на глазах у всех?

— Ну, что ж, Анна, спасибо вам за беседу! — решительно сказала Юля. — Я — барышня циничная и не верю, что ритуальными плясками можно умилостивить зиму или попросить солнце спуститься с небес. До свидания!

— Зря не верите! — улыбнулась Анна. — Однажды нам удалось спустить солнце с небес. Не верите? Это совсем недавно было. Мы как раз проводили обряд. Сначала развели костер, затем разделись, сели в круг и долго пели гимны Яриле, молили его даровать теплое лето. В прошлом году было дождливо и холодно. Отец Алексий очень тонко чувствует, когда природа отвечает. И когда на него снизошло, он закричал, что солнце услышало нас и даст ответ. И в этот момент с небес с оглушительным ревом упал сгусток пламени, врезался в сосны, разбросал тысячи огней. Алексий сказал, это — комета, осколок солнца!

Юля замерла.

— И что дальше? — осторожно спросила она.

— Мы очень испугались вначале! — продолжала Анна. — Алексий взял несколько мужчин, велел женщинам оставаться возле шалашей, а сам пошел в лес посмотреть на комету.

— И нашел ее?

Юля не смогла унять дрожь в голосе, потому что мгновенно сопоставила падение кометы, поход Воронина к месту событий, загадочный самолет и смерть Максима.

Анна открыла рот, чтобы ответить, но внезапно ее глаза удивленно округлились, уставившись на что-то за Юлиной спиной, а лицо скривилось в плаксивой гримасе. Юля быстро обернулась и успела заметить крепкий кулак, летевший навстречу, а затем комета с огненным хвостом врезалась ей в голову.

Неясный гул в голове сливался с визгом электропилы, тарахтением трактора и комариным писком в чудовищную какофонию. Вдобавок где-то возле бедра копошилось что-то живое и то ли царапалось, то ли кусалось, не больно, но неприятно.

— Крыса?

Юля испуганно дернулась и только теперь поняла, что лежит на животе, уткнувшись лицом в прелую вонючую солому. Тело затекло и не слушалось. Она попыталась подняться, но руки в запястьях стягивала капроновая бечевка, вроде той, которыми завязывают мешки. Они отекли, побагровели, бечевка перекрыла кровоток, и ладони выглядели и того ужаснее — бледные, опухшие, с синими ногтями. Еще немного, и их уже не спасти!

Она попыталась развязать узлы зубами, но тщетно! Они были затянуты крепко-накрепко и не поддавались. Ее усилия ни к чему не привели, она только разодрала губу о жесткие нити и прекратила попытку. Сознание работало рывками, то прояснялось, то растворялось в зыбком мороке. Тупая боль в висках и затылке не позволяла сосредоточиться, ссадины на лице еще кровоточили. Она приложила тыльную часть ладони к одной щеке, к другой, и на ней отпечатались пятна сукровицы. Нос тоже распух, но, похоже, уцелел.

Новые белые джинсы, курточка и майка, — все было в грязи и зеленых травяных пятнах, словно ее сначала протащили по земле, возможно, даже несколько раз пнули, иначе почему так болят все мышцы? Почему так трудно дышать, а каждый вдох отдается острой болью в груди?

Она стояла на коленях, глухо мычала от подкатившей к горлу тошноты, от глухой боли, а перед глазами все двоилось, качалось, расплывалось, и она никак не могла понять, где находится и что с ней. По спине вдруг что-то вскарабкалось. Явно мохнатое, с острыми коготками, и устроилось на плече. Юля скосила глаза, понимая, что еще секунда, и она скончается от ужаса. Она дернула плечом, пытаясь стряхнуть, избавиться. Мохнатое существо пискнуло, вцепилось когтями в куртку, и на Юлю уставились два круглых синих глаза.

Господи боже! Котенок! Она испугалась котенка! Совсем крошечного, еще полуслепого и явно тоже не понимавшего, где оказался.

Малыш завозился на плече, устраиваясь поудобнее, и вдруг лизнул ее в щеку шершавым язычком. Неожиданно это привело ее в чувство, и Юля уже осмысленно огляделась по сторонам.

Она, несомненно, находилась в шалаше. К поперечному столбу крепились под углом длинные ветки. Сверху на них были навалены снопы ржавой соломы, хвойный лапник, скрепленные ивовыми прутьями, веревками и кусками проволоки. Сквозь прорехи в своде шалаша все еще сияло солнце, зудели мухи, значит, она недолго пролежала на земляном полу, и это несколько обрадовало.

Юля поморщилась и попробовала приподняться с колен. Движение далось ей с большим трудом, тем более что руки ее не слушались, а когда она попробовала опереться ими о землю, тело пронзила такая боль, что она не сдержалась и охнула сквозь зубы. Гул и дребезжание стали четче и неожиданно распались на несколько голосов. Оказывается, за стенами шалаша что-то экспрессивно обсуждали несколько человек. И не просто обсуждали, а активно ругались.