Это было закономерно и оправданно. Ив хорош собой, горяч и романтичен, а он даже в детстве вызывал у окружающих нервную дрожь. Ив – потомок знатного рода, единственный наследник миллионного состояния, а он – всего лишь племянник католического священника, который уже больше тридцати лет тщетно пытается наставить на путь истинный неразумных детей Африки. Ив – бунтарь, ради осуществления своей мечты поступившийся волей отца, ставший врачом, сбежавший на край света спасать от болезней и невежества дикую страну. А он – отступник, отринувший христианство ради жуткой религии, до конца не понятой ни одним европейцем, проклятый родным дядей. Он Омолаво[4]. Он силен, сильнее некоторых Бабалаво, сильнее бесстрашного Ива. В его власти заставить ее полюбить себя, но это было бы нечестно.

Друг победил, и он искренне радовался его победе, благодарил Богов за то, что еще два человека нашли свое счастье. Он и сам бы мог считаться счастливым, если бы Анна его не боялась, если бы не отводила глаз под его взглядом, если бы не торопилась уйти всякий раз, когда он оказывался рядом.

Дочь Анны и Ива родилась в начале лета – крошечная девочка с белыми, как лунный свет, волосами и глазами синее моря. Ив назвал ее Лией. Он души не чаял в своей маленькой принцессе. А принцесса, как водится в сказках, заболела…

Эпидемия началась внезапно. За неделю вымерло одно поселение, за ним другое. Лихорадка Эбола – Ив объяснил, что это такое. Он рассказывал, а в глазах его читался страх за Анну и маленькую принцессу. Единственным правильным решением было уехать, увезти семью из этого места, ставшего в одночасье гиблым, но Ив собрался сражаться с силами, противостоять которым смертные еще не научились.

Боги карают за самонадеянность. Ива тоже покарали. Он не заразился, заразилась Лия. В течение недели родители в бессилии наблюдали, как сгорает их ребенок. Сражаться с болезнью, от которой нет лекарств, – что может быть мучительнее? Только видеть, как крошечная девочка цепляется за жизнь с невиданной даже для взрослого человека силой.

У Лии уже сутки шла горлом кровь. Анна, превратившаяся за неделю в тень от себя прежней, смирилась, нашла подобие утешения в словах католического священника – его дядюшки.

Дети становятся ангелами на небесах… Как несправедливо! Дети должны быть ангелами на земле…

Ив не смирился, Ив все еще пытался быть победителем. Он пришел, когда ночь уже перевалила за половину, упал на колени, попросил сотворить чудо.

Чудо? Чудеса просто так не случаются, за них кто-то обязательно должен заплатить. Ив был готов на это, но поплатилась Анна…

Он разговаривал с духами до утра: искал выход, просил помощи. Откликнулся один, точнее – одна.

При жизни ее звали Ами. В своем неистовстве и неутолимой жажде к земным радостям она не ведала запретов, играла на тамтамах, любила чужих мужчин и наслаждалась жизнью. Ами убили, когда ей только исполнилось двадцать: привязали к пальме, облили керосином и подожгли. Она могла уйти на небо, но вместо того пришла к нему и предложила сделку…

Где-то в глубине души он надеялся, что малышка не дотянет до следующей ночи, потому что обряд, который предстояло провести, пугал даже его самого. Девочка оказалась сильной. В полночь, когда они с Ивом склонились над колыбелью, она не спала, смотрела на них своими синими-синими глазами, ждала…

Тамтам был большим, самым большим из тех, которые удалось найти. Залитый жертвенной кровью, в свете полной луны он казался черным. Ив колебался лишь мгновение перед тем, как положить на него свою дочь…

К тому моменту, когда все закончилось, Ив уже лежал без сознания, а сам он чувствовал себя наполовину мертвым. Оставалось самое последнее…

Девочка ловила крошечными ручонками лунный свет и улыбалась беззубым ртом. Маленькая принцесса, Лунная девочка, выглядела совершенно здоровой. Глаза, ставшие из ультрамариновых антрацитовыми, – не самая большая плата за свершившееся чудо. Глупо себя обманывать, это еще далеко не вся плата, мятущийся дух Ами не успокоится, пока не получит все, что обещано по договору, но кое-что все-таки можно сделать.

Защитный амулет на груди ребенка кажется огромным. Любопытная луна опускается ниже, отражается в начищенной до зеркального блеска поверхности, попадает в ловушку. Так же, как дух неистовой Ами. Все, дело сделано! Может, Боги смилостивятся и никому не придется платить…

Тогда, двадцать семь лет назад, он был молод, наивен и очень самонадеян. Боги не прощают самонадеянных глупцов. Платить по счетам пришлось той же ночью.

Анна видела. Видела все, что они с Ивом делали с ее умирающей дочерью, видела, какой стала ее маленькая девочка. Они пытались объяснить, но она не стала слушать. Той лунной ночью они собственными руками толкнули любимую женщину на путь саморазрушения.

Анна с маленькой Лией уехали на следующий день. Сначала в Браззавиль, потом, спустя неделю, в Россию. Ив пытался удержать Анну, но не смог. Ее любовь превратилась в лютую ненависть – Боги уже предъявили счет.

Ив запил, полгода топил горе в спирте и пальмовой водке, а потом улетел во Францию, забросил медицину, пошел по стопам отца. Ив теперь не был победителем и бунтарем. Счастливым он тоже больше никогда не был.

А он сам как-то незаметно, без особого труда, стал Бабалаво. Его уважали, с ним советовались, его боялись. Когда в мае девяносто седьмого в стране вспыхнула гражданская война, он решил, что с него довольно. Человеку, обладающему его силой, трудно сохранять нейтралитет, а поддерживать кого-либо из политических противников он не желал.

Париж встретил его неласково: мокрым снегом и пронизывающим ветром. Неважно, это всего лишь еще одна остановка на его долгом пути. После Парижа были Берлин, Лондон, Барселона, Нью-Йорк… Города, точно бусины, нанизывались на нить его судьбы, манили светом огней, обещали покой, но всегда обманывали…

Письмо от Ива застало его в Мехико. Ив умирал и желал сделать его своим душеприказчиком. Он отказался, но пообещал проследить за исполнением последней воли товарища.

Когда Оракул Оби показал, что Лунной девочке грозит смертельная опасность, он был в Бомбее и едва успел предпринять контрмеры. Кукла спасла Лию от неминуемой гибели, приняла удар на себя, но он уже знал, что пришло и его время платить по счетам…

* * *

На даче так хорошо, что не хочется уезжать. И от варенья из райских яблочек, сваренного мамой, трудно оторваться. Но Ворон уже три раза звонил, напоминал, что концерт в девять вечера. Можно подумать, она способна о таком забыть!

Работа в студии позади. Новый альбом «Фаренгейта» скоро должен увидеть свет, а сегодня у нее, Лии, дебют. Она заявлена как приглашенная звезда.