– Достань, – приказала Афродита Минотавру.

Он снова толкнул меня на стену. На этот раз – просто так. Потому что мог. Потом он подошёл к поясу и уставился на десятки кармашков:

– Где?

Вот, сейчас.

– Рядом с флаконом, который запечатан воском.

«Пожалуйста, пусть это сработает!» – взмолился я.

Минотавр сунул пальцы в пояс. И взвыл.

Афродита выхватила нож.

– Что такое?

Минотавр поднял руку. Заточенное гусиное перо воткнулось ему в средний палец, глубоко уйдя под кожу. Он с проклятиями вытащил его и подскочил ко мне.

– Ты это сделал нарочно!

Но в этот раз Афродита спасла меня от побоев.

– Хватит скулить, – сказала она. – Это всего лишь перо. Найди монету.

Минотавр послал мне убийственный взгляд и вернулся к поясу. На сей раз он не стал шарить по кармашкам, а просто перевернул его и встряхнул. На пол посыпались мелкие вещицы. Флаконы разбились, рассыпая содержимое, инструменты зазвенели на камнях. Флорин тоже вывалился. Отскочил и покатился по полу. Минотавр неуклюже погнался за ним и наконец поймал монету, наступив на неё. Он радостно поднял флорин.

– Вставляй, – сказала Афродита.

Он прижал флорин к солнцу. То и другое вдавились в стену. Ничего не произошло.

Афродита и её Минотавр посмотрели на меня.

– Думаю, надо отпустить, – сказал я.

Минотавр убрал руку. Я услышал, как монета царапает камень. Потом раздался глухой металлический удар.

Клик.

Плита отделилась от стены.

Афродита уставилась на неё. Её огромные глаза сверкали от жадности. Она отодвинула плиту и уставилась во тьму.

Лестница.

Крутая узкая лестница уводила вниз.

Улыбнувшись, Афродита сделала шаг вперёд, но тут же остановилась.

– Я чуть не забыла о ловушках, – сказала она. – Ты первый.

Минотавр двинул меня по затылку, отомстив за воткнувшееся в него перо. Хотя, вероятно, это было лишь начало мести.

Я без особой охоты пошёл вниз. Сорок ступеней до дна. Лестница выводила в туннель со стенами из необработанного камня. Туннель вёл на север. Минотавр снова ударил меня, принудив двигаться вперёд, и я пошёл, освещая путь факелом.

Туннель, казалось, был бесконечным. Здесь, под землёй, я не мог оценить расстояние, но мне казалось, что мы прошли по меньшей мере полмили. Время от времени я оглядывался, посматривая на Минотавра – словно бы спрашивая, нужно ли двигаться дальше.

– Шевели ногами, – прорычал он, – пока я не велю тебе остановиться.

Я кивнул. На самом деле я пытался понять, сработала ли ловушка в поясе лучше, чем ловушка на рукояти шпаги. Если записи мастера Бенедикта верны, то состав, которым я начинил перья, уже должен был начать действовать… «Если он свежий», – гласили записи мастера Бенедикта. Мой был не совсем свежим. Он пролежал как минимум несколько месяцев. Или, возможно, несколько лет. Если он не сработает, мне конец. Вариантов не было.

– Что это с тобой? – сказала Афродита.

Сперва я решил, что она обращается ко мне, но тут Минотавр ответил:

– Жарко.

– С ума сошёл? Тут холодно.

Я обернулся, пристально наблюдая за ним. Мужчина качал головой взад-вперёд, словно пытаясь вытянуть шею.

– Мне здесь не нравится, – сказал он.

– Понравится, когда мы найдём сокровище, – уверила его Афродита.

Туннель стал шире и начал подниматься. Я смотрел вверх, и это чуть не погубило меня. Сделав очередной шаг, я не нашёл опоры. Пошатнувшись, я взмахнул руками и увидел гигантскую яму. Я балансировал на краю, понимая, что вот-вот рухну вниз.

Рука с длинными ногтями схватила меня и дёрнула назад. Афродита отпустила мой воротник и разгладила его.

– Осторожнее, барон. Ты пока нужен мне живым. Тут могут быть ещё ямы.

Я обошёл провал. Не создавалось впечатления, что его сделали здесь намеренно. Похоже, он был естественным.

– Я знаю, где мы, – внезапно сказала Афродита. – Это старая шахта, где добывали гипс. – Впереди слева виднелось ответвление туннеля, которое было, однако, намертво завалено камнями. – Видно, она обрушилась и её закрыли.

Минотавр хмыкнул. Он двигал челюстью из стороны в сторону, как делают люди, пытаясь прочистить залитые водой уши. У меня заколотилось сердце. Это был один из симптомов, описанных учителем. Мой план работал! Просто нужно немного времени…

Правда, не факт, что у меня оно будет.

Туннель внезапно закончился, и мы вышли в огромную естественную пещеру.

Она была невероятна. Гладкий сводчатый потолок возвышался в пятидесяти футах над нашими головами. С потолка свисали гигантские сталактиты, похожие на огромные зубы; с них капала вода, собираясь в молочно-белые лужи. Такие же чудовищные сталагмиты торчали из пола. В центре пещеры сталактит и сталагмит срослись, образовав неровную колонну. Сверху и снизу она была толщиной с дуб, в середине – тоньше пальца ребёнка.

Одна из белых луж широко разлилась. Мутная жидкость текла по камню и капала в яму – вроде той, куда я чуть было не сверзился. В пещере таких было несколько.

Но главное, что притягивало взгляд, – золото. Афродита подтолкнула меня вперёд, и мы вдруг оказались среди сокровищ. Миллионы золотых монет лежали на полу, словно дюны из сверкающего песка. За ними виднелись высокие стопки сложенных друг на друга слитков. Они потускнели от времени, но это определённо было серебро. Тридцать рядов.

А ещё здесь лежало неимоверное количество драгоценных вещей – золотые кубки, серебряные чаши, распятия и подсвечники; великолепные артефакты, которые затмевали даже сокровища Лувра.

У меня закружилась голова. Тайное хранилище тамплиеров напоминало пещеру дракона. Афродита взвизгнула как девчонка и кинулась вперёд. Она замерла перед морем монет, постояла немного и нырнула в него. Её смех зазвенел под каменными сводами. Она размахивала руками, будто плескалась в Сене, и золотые флорины тамплиеров взмывали вверх как золотые брызги.

Минотавр тоже заворожённо смотрел на сокровища, но не последовал за Афродитой. Он стоял, сжимая шпагу. Другой рукой мужчина потирал локоть и предплечье. Увидев, что я смотрю на него, он заворчал.

Афродита всё ещё играла. Она, ухмыляясь, вылезла из золотой кучи и с восторженным писком стянула туфлю, вытряхнув из неё монеты. Затем обернулась ко мне. Глаза её сверкали.

Мы нашли золото. Не попались в ловушки. Я был ей больше не нужен…

Я отступил на шаг. Афродита посмотрела на меня. Её взгляд стал почти добрым.