Мы с Томом покачали головами.

– История Жака де Моле.

Я поразмыслил.

– Потому что его схватили… – сказал я. – Он якобы отослал сокровища из Парижа, но сам остался, хотя знал, что ему грозит опасность.

Бернар кивнул:

– Моле отлично понимал, что собирается сделать Железный Король, – зачем иначе он устроил бы этот трюк с рыцарями и повозками? Но если он понимал – почему не сбежал сам, вместе с сокровищами?.. Есть и другая причина, хотя она известна только нашему ордену: мы всегда оставляем себе путь к спасению. Маловероятно, что в нашей штаб-квартире нет ни одного тайного хода. А такой ход казался идеальным местом, чтобы спрятать сокровище.

– Но де Моле так и не воспользовался им, – сказал Том. – Он знал, что сокровища в безопасности, но всё равно остался в темнице. Почему он не пытался сбежать?

– А. Теперь-то я это знаю. – Отец Бернар задумчиво посмотрел в сторону выхода. – Вы должны понимать, что творилось в то время. Орден тамплиеров пребывал в упадке. Изначально целью рыцарей было защитить Святую Землю, но энтузиазм относительно Крестовых походов начал ослабевать. У европейских монархов были свои планы, и никто из них не рвался воевать на территориях, расположенных через полмира. По прошествии всех этих веков мы стали помехой. Филипп Красивый подкосил нас, но не он один мечтал с нами разделаться. У нас была власть, престиж, богатство. А сильные мира сего не любят, когда всё это сосредоточено в руках кого-то другого, а не их самих. Если и не Железный Король – всё равно, рано или поздно нас уничтожили бы. Жак де Моле тоже это понимал. И потому он принёс жертву. Тамплиерам следовало измениться. Мы больше не могли выступать как военный орден. Было решено, что наша истинная сила будет прятаться в тени. Мы станем работать за кулисами, используя свои знания и власть, чтобы сохранить в безопасности нашу цивилизацию. Но нельзя работать в тени, когда всё вокруг тебя сияет светом. Итак, Жак де Моле – двадцать третий, но не последний магистр – придумал план. Наш орден будет уничтожен. Весь мир узнает, что он пал. Окончательно. Пал, претерпев позор и унижение. И лишь те, кто интересуется теориями заговоров, может быть, поверят, будто мы существуем. Унижение станет нашей завесой, и под ним мы найдём тень. Жак де Моле – величайший из наших магистров, – и его храбрые соратники отдали жизнь, чтобы тамплиеры могли существовать. И мы существуем – по сей день.

– А что именно вы делаете? – спросил я.

– Если вы хотите это знать, вам придётся присоединиться к ордену.

Мы не сразу осознали, что он сказал.

– Нам? – ахнул Том. – Мы можем стать тамплиерами?

Старый священник глянул на него с удивлением:

– Мы всегда ищем новых братьев. Не думаешь же ты, что мне триста пятьдесят лет?

Том сжал губы. Он не мог вымолвить ни слова. Я выглядел немногим лучше.

– Я… я…

Отец Бернар рассмеялся:

– Не обязательно отвечать сию секунду. Вы ещё слишком юны, чтобы пройти посвящение. Просто имейте в виду. Возможно, мы вернёмся к этому позже. А сейчас вам надо принять другое решение.

Он взял горсть флоринов и пропустил их сквозь пальцы. Это тоже было неожиданностью.

– Подождите, – сказал я. – То есть вы не заберёте сокровища? Вы отдадите их нам?

– Вы это заслужили. Вы разгадали все загадки и никому не причинили вреда. Условия соблюдены – и сокровище ваше. Хотя, смею заметить, вам понадобится несколько человек, чтобы его забрать. – Священник пристально посмотрел на меня. – Но если вы решите взять его себе, то окажетесь в большой опасности.

– Вы имеете в виду других тамплиеров?

– Нет-нет. Я имею в виду Францию.

Я нахмурился:

– Не понимаю.

– Вспомни, как всё это началось, – сказал отец Бернард. – Филипп арестовал тамплиеров, чтобы завладеть сокровищами. Король так никогда и не получил их, но указ, который он подписал, объявлял все владения тамплиеров имуществом короны. Тот указ так никогда и не был отменён. А значит – формально – всё это принадлежит Людовику. Если вы оставите сокровище себе, вам придётся увезти его из Франции. И даже если это удастся, проблем всё равно не избежать. Многие из лежащих тут предметов, – он махнул рукой в сторону артефактов, – весьма известны. Если вы покажете их кому-то или продадите, вам это сойдёт с рук один раз, может, два. Но в конце концов, кто-нибудь поймёт, откуда они взялись. И флорины, конечно же, опознать несложно. Вы можете переплавить их… мне больно думать об этом, но вы можете. Однако ваше внезапное обогащение вызовет немало вопросов. И Людовик будет очень, очень зол.

О таком я и помыслить не мог. Лорд Эшкомб велел мне не предпринимать ничего, что могло бы вызвать напряжённость между Англией и Францией. Наши страны и так уже были на грани войны. Если я разгневаю Людовика, король Карл тоже будет очень-очень зол. И мне не слишком-то нравилась идея стать врагом двух королей.

– А если мы просто сообщим Людовику, что нашли сокровище?

Отец Бернар кивнул.

– Это наилучшее решение. Людовик – порядочный человек, и к тому же щедрый. Если вы принесёте ему сокровище, он даст вам титулы и немало земель, а также – часть этих драгоценностей. Не очень много, конечно, но всё-таки достаточно, чтобы ты, Том и Салли стали самыми богатыми людьми в Европе.

Том побледнел. Я почувствовал, как у меня подгибаются ноги. Однако в голосе священника было что-то, заставившее меня замереть.

– Вы не хотите, чтобы мы так поступили, – сказал я.

– Не хочу.

– Почему?

Несколько секунд он молча рассматривал меня.

– Поймите и нашу точку зрения. Когда Железный Король пытался отобрать у нас сокровища, он сделал это подло. Он не торговался, не вёл переговоры, не просил о помощи. Он даже не сражался с нами. Мы были рыцарским орденом; если б король победил нас в честном бою, мы бы приняли это как должное. Но он напал коварно. Ударил в самое больное место. Мы посвятили свою жизнь служению Господу, а он объявил нас еретиками, богохульниками, слугами дьявола. До сих пор добрые христиане проклинают нас. То, что он сделал, было непростительно.

– И потому вы оставляете по флорину на подушке у каждого короля? – спросил Том.

– Да, – сказал отец Бернар. – А также мы напоминаем монархам, что существует нечто большее, нежели они.

– Но Людовик не несёт ответственности за то, что сделал Филипп, – сказал я.

– Не несёт. Вот поэтому, за исключением Филиппа и его сыновей, мы не причинили вреда ни одному королю Франции. Напротив: некоторые члены нашего ордена тайно работают на королевскую лилию – поддерживают Людовика и людей, которые ему служат. Но одно дело – винить их, и совсем другое – не желать, чтобы из нашей гибели они извлекли выгоду.

Я закусил губу.

– Так что же нам, по-вашему, следует предпринять?