– Пять секунд.

Руки подняты.

– Четыре.

Перед ним стоит толпа.

– Три.

Огромная. Бессчётное количество…

– Две.

…людей, восторженно внемлющих…

– Одна.

…его словам.

– Время вышло, – сказала Афродита.

– Нет! – взмолился я. – Подожди. Подожди!

Грубая рука схватила меня за ворот. Я попытался вывернуться. Бежать. Я сделал пару шагов к лестнице, и Минотавр сбил меня с ног. Я тяжело рухнул на каменный пол.

– Нет!

Минотавр прижал клинок к моему горлу. Я внимательно посмотрел на него, стараясь понять, изменилось ли что-то в нём. В его движениях. Нет ли дрожи. Изъяна. Чего-то, говорившего, что он слабеет.

Ничего.

Ловушка на рукояти шпаги не сработала.

– Держи его, – сказала Афродита.

Она уселась на меня верхом и схватила за руку.

Я задёргался. Закричал. Начал умолять. Но видел лишь лёд в глазах Минотавра и жестокую радость – в её глазах.

«Позови Тома! – взвыл мой разум. – Позови Тома!»

«Нет, Кристофер, – сказал мастер Бенедикт. – Если позовёшь его, если будешь жалеть себя – он умрёт».

Я не мог. Не мог.

Афродита вновь прижала лезвие ножа к моему пальцу.

– Боюсь, это будет больно, – сказала она.

Я не мог пожертвовать Томом. И поэтому они разделаются со мной прямо здесь. Зарежут как свинью – под холодным светом висящего над нами

гаснущего

солнца

тамплиеров.

И я вспомнил.

Я вспомнил.

– Оно там!

Мой крик эхом разнёсся под сводами подземелья.

В отличие от просьб и мольб, это заставило Афродиту остановиться.

– Лжёшь, – сказала она.

– Нет! Сокровище здесь. На стене, прямо за тобой.

Она с сомнением повернула голову, оглядев комнату.

– Нет. Вон там. За ним. – Я кивком указал на Минотавра. – Солнце. На панели. Вон то солнце.

Девушка встала и посмотрела туда, куда я указывал.

– Ничего не вижу.

– Благословение. Солнце. Благословение – это солнце.

Афродита с сомнением качнула головой:

– Это едва ли…

– Наверху, – сказал я. – В центральной башне есть плита. – Я закрыл глаза, вспоминая. Я тяжело дышал. – На ней изображены тамплиеры, их орден, созданный королём Балдуином. А над ними надпись на латыни. «Deo et hominibus benedicti» – «Благословлены Богом и человеком».

– И при чём тут это?

– Солнце, – сказал я. – Там солнце. Там и здесь – и нигде больше.

Девушка оглянулась, её глаза сузились.

– Держи его, – сказала она Минотавру и ушла наверх.

Я ждал. Шпага Минотавра по-прежнему прижималась к моему горлу. От страха я едва мог дышать.

Афродита вернулась. Её лицо раскраснелось.

– Он прав, – сказала она. – Там солнце. И больше нигде.

Она обернулась к повреждённой плите.

– Ладно, я вижу благословение. Но где проклятие?

– Его там больше нет. – Я выдернул руку из-под Минотавра и указал на разбитый камень: – Железный Король уничтожил его.

– Камень?

– Не сам камень. То, что было на нём. Священник из здешней церкви рассказал мне. Тамплиеры посмеялись над Филиппом. «Оно никогда не будет твоим». Это и есть проклятие.

Афродита перевела взгляд с солнца на разбитый камень.

– Благословение, – прошептала она. – И проклятие.

Её глаза вспыхнули. Она сунула нож за пояс и внимательно осмотрела плиту.

– Как её открыть?

– Не знаю. Там должен быть какой-то механизм. Попробуй нажать.

Она ткнула в резьбу. Провела пальцем по краю. Подёргала, стараясь вытащить плиту. И чем дальше она пыталась, тем больше злилась.

– Иди сюда! – рявкнула она.

Минотавр вздёрнул меня на ноги и подтолкнул к стене. Я подошёл, осмотрел плиту, пытаясь потянуть время.

– Даю ещё две минуты, – сказала Афродита.

Я судорожно сглотнул и занял её место, ощупывая камень. Нажал посильнее, чем она. Сильнее потянул. Повернул. Дёрнул.

Казалось, всё бесполезно.

Слыша, как оба приближаются ко мне, я начал простукивать плиту. Всю, целиком. Когда я добрался до солнца, что-то сдвинулось.

– Слышали? – сказал я.

Они озадаченно посмотрели на меня.

Я нажал на солнце. Миг оно сопротивлялось, а потом я почувствовал, как что-то хрустнуло. Посыпалась каменная пыль, и солнечный круг скользнул в толщу камня.

Афродита ахнула. Затаив дыхание, она ждала, когда что-нибудь произойдёт. Я тоже. Но больше ничего не двигалось.

– Подожди, – сказала Афродита и вновь убежала наверх.

Вернувшись, она покачала головой:

– Там солнце не движется.

А я тем временем вспомнил другую секретную дверь в стене, которую видел не так давно. Чтобы открыть её, нужно было влить в отверстия разные жидкости. Ключи…

«Ключи, – подумал я. – Благословение и проклятие – это ключи».

И тут я понял.

Афродита наблюдала за мной.

– Ты знаешь, что делать, – сказала она.

– Я не… – начал я.

Минотавр ударил меня о стену.

– Даже сейчас, – сказала Афродита, – после всего ты до сих пор не воспринимаешь меня всерьёз.

Я не стал ждать, когда она вынет нож.

– Флорин, – прохрипел я.

Она замерла.

– Что?

– Флорин. Монета с тамплиерским крестом. Я думаю, это ключ – в буквальном смысле. Тамплиеры использовали флорины, чтобы издеваться над королями Франции во время коронаций. Но ещё тамплиеры дарят монеты людям, которые сделали им добро.

Афродита сообразила.

– Благословение… и проклятие. Значит, нам нужен флорин, чтобы открыть дверь?

На сей раз я не стал ничего скрывать. Реми наверняка уже передал ей всё через Колетт. Если я солгу, Афродита наверняка пустит в ход нож. Кроме того, правда – часть правды – даст мне нечто гораздо более ценное: шанс повторно использовать мою ловушку.

– У меня есть флорин Марина Шателена, – сказал я, делая вид, что сломлен. – Он в поясе.