ту цену, что он назначил взамен. Браслет больно прожигает кожу. Сейчас Гедни заберет хекканский жезл, и лучше бы Персефона сюда не приходила.

– А это еще что за малолетняя шпионка? – спрашивает Брэд, продолжая держать Персефону за шкирку ее красного пальто.

– Это Сара-Джейн Мортимер, – говорит Руби, улыбаясь Персефоне.

– Между прочим, дочь твоего друга, Брэд, – говорит Квини, стараясь не поддаваться панике. – Так что советую с ней поосторожней.

– Дочь моего друга? – едва ли не возмущается Брэд.

– Да, дочь мэра Уилла Стоутона. И ему не очень-то понравится, как ты с ней обращаешься.

Брэд слегка ослабляет хватку.

– Хм. – Немного подумав, он говорит: – Я просто подкорректирую ей память, делов-то. И кому скорее поверит мэр? Какой-то малявке или человеку, который реализует все «хотелки» городского совета? – Брэд расплывается в довольной улыбке. – Дитя мое, ты пришла как раз вовремя. Я не больно-то доверяю этим ведьмам, так и норовят обвести меня вокруг пальца. Подойди к пирамиде и принеси мне то, что в ней лежит.

– Оставь девочку в покое. – Квини делает шаг вперед. – Я сама.

– А ну стой где стоишь, – говорит Брэд, нацеливаясь палочкой на Квини.

Та останавливается и поднимает руки вверх.

– Иди, – говорит Брэд Персефоне.

Кинув быстрый взгляд на Квини, словно пытаясь что-то донести до нее, девочка подходит к пирамиде, опускается на колени, немного колеблется, а затем просовывает руку в небольшую дверцу. Пока Персефона вытаскивает из печи драгоценные предметы, в комнату влетает Виджет. Должно быть, когда Брэд выходил отсюда, он повредил магическую защиту.

Виджет летит, нацеливаясь прямо в лицо Брэда Гедни, тот с криком закрывается руками. Ворона кружит над ним, готовая повторить атаку, и это удобной момент для Квини начать действовать. Она делает один лишь шаг, как вдруг палочка Брэда выстреливает красной молнией прямо в Виджет, и птица летит вниз в смертельном вираже.

Женщины в ужасе вскрикивают, Тэбби бежит к птице, а Брэд направляет палочку на Персефону:

– Всем стоять, или я убью девчонку!

Все замирают, глядя на распластавшуюся на полу птицу: в воздухе кружится одинокое перышко и падает ей на грудь.

– Подай мне сокровище, – командует Брэд.

Персефона стоит, держа сокровище на сомкнутых ладонях, а затем делает первый шаг в сторону Брэда. При этом она как-то странно поглядывает на ожерелья, словно что-то прикидывая в уме. Приблизившись к Брэду, сначала она протягивает ему ожерелья, но он отталкивает ее руку и хватает изогнутый жезл.

Благоговейно глядя на магический предмет, он крутит его в руках, рассматривает.

– Ну что ж, дорогие дамы, очень было приятно иметь с вами дело. – Он поднимает глаза на Руби: – И, разумеется, Руби, я разрываю нашу помолвку. – Откинув голову, он заходится в диком смехе, а затем разворачивается и уходит.

Все бегут к Виджет, из-за связанных рук движения Айви и Иезавель скованы, и в эту самую секунду светильники гаснут, и комната погружается в темноту. Гаснет корона на голове Руби, и лишь пульсирующий браслет на руке Квини остается единственным источником света.

– Квини, развяжи нам руки, я наколдую свет, – просит Айви.

– Кларесце [97], – произносит Квини, подняв кверху дубликат палочки Руби, но ничего не происходит.

В комнате царит хаос, все наталкиваются друг на друга в темноте, врезаются в стол. Женщины перекликаются, причитают, а воздух начинает быстро сгущаться, словно наполняясь черной смолой. Квини чувствует, как задыхается, и внутри у нее все холодеет. Паромщик пришел раньше положенного, а Персефона тут, с нами. И как теперь ее спасти?

– Квини, – слышится голос Харона. Казалось, раздуваются невидимые мехи, и голос материализуется ниоткуда и отовсюду одновременно.

Слышится сдавленное дыхание – ужас окутывает всех присутствующих.

– Итак, у тебя имеется то, что ты должна мне передать? – спрашивает Харон.

– Ты пришел на час раньше. – Это все, что Квини может сказать.

Темнота трется о ее руки подобно наждачке – это Харон так смеется.

– Вы тут все суетились, и я решил воспользоваться возникшей паузой, чтобы мы могли спокойно поговорить.

– Я как раз собиралась забрать жезл, – говорит Квини. – Давай немного позже.

– То есть жезл снова не у тебя?

– Да, но если я догоню Брэда…

– Значит, я забираю девочку. – Темнота до боли сдавливает грудную клетку Квини.

– Девочку? – в ужасе переспрашивает Айви.

– Какого хрена? – возмущается Иезавель.

– Нет! – кричит Квини. – Только не девочку. Лучше забери меня. – Квини давится густой темнотой и отплевывается, чтобы она не набилась ей в рот. – Да, юность имеет силу, но я – могущественная ведьма. И если ты заберешь меня, то получишь в придачу гримуар поместья Муншайн.

Квини не обращает внимания на охи и ахи подруг. Затаив дыхание, она ждет, что скажет Харон.

– То есть я смогу использовать запретные заклинания? – Голос его приобретает хрипловатый оттенок, похожий на тихий львиный рык.

– Да, забери меня, а не девочку. И тогда ты сможешь воспользоваться моей магической силой и запретными заклинаниями.

И тут раздается голос, но точно не Харона. Квини даже не сразу понимает, что говорит Персефона:

– Вам никого не надо забирать. Хекканский жезл – у меня.

Женщины снова тихо ахают, в густом воздухе их голоса рябью разносятся по комнате, и Квини чувствует словно ее затылка коснулось крыло бабочки.

– Персефона, – говорит Квини, – Харону нельзя лгать.

– А я и не лгу, – говорит девочка. – Я подменила жезл на подделку, которую сама же и изготовила. Потому-то я и пришла сюда. Хотела показать Руби копию жезла, чтобы раскрепостить ее память. Эта идея пришла мне в голову, когда она приняла меня за мою маму, увидев красное пальто. Прошло столько лет, но она вспомнила. И если так, то по копии жезла она могла бы вспомнить, где находится настоящий.

От волнения Персефона становится слишком говорлива. Она рассказывает, как нагуглила картинку с жезлом, пересмотрела несколько видео и начала колдовать над копией, воспользовавшись папье-маше, грунтованной тканью, крафтовыми красками и гравировальным пером. Помня о совершенной ошибке при подготовке к ограблению, девочка даже выполнила жезл в его оригинальном весе, чтобы только вызвать у Руби правильные воспоминания.

– Дай-ка я взгляну, – говорит Харон. Персефона ахает, когда темнота выхватывает жезл из ее рук.

Все молча ждут, пока Харон рассматривает выполненный из кости предмет, на котором выгравированы фигурки богинь. Наконец темнота ослабляет хватку на горле Квини.

– Это настоящий хекканский жезл Исиды, – объявляет Харон и хмыкает. – И все это проделала какая-то девчонка. Да, как все меняется в этом мире, Квини. – И с этими словами он исчезает, как и браслет Квини с ее запястья. Тьма рассеивается, снова вспыхивают настенные светильники. А рядом с пирамидальной печью лежит мешок с