На столе Карла стоял громадный, щедро разукрашенный чайный агрегат и отчаянно кипел. Если Ассад рассчитывал, что керосиновая горелка будет только подогревать мятный чай, чтобы не остыл до прихода Карла, то ошибся в своих расчетах, потому что к этой минуте вода настолько выкипела, что у чайника уже потрескивало дно. Карл задул огонь, тяжело опустился на стул и снова почувствовал, как сдавило грудь. Известное дело: предостерегающий звоночек, потом облегчение. Потом, может быть, еще звоночек, а затем бац — и помер! Веселенькая перспектива для мужчины, которому до пенсии еще пилить и пилить.

Он взял визитку Моны Ибсен и взвесил на ладони. Двадцать минут тесного контакта с ее нежным, теплым телом — и у него наверняка прошли бы все болезни. А вот поможет ли так же хорошо близкий контакт с ее нежным, теплым взглядом — это еще вопрос.

Карл взял трубку и набрал номер. Пока он слушал гудки, в груди снова появилась тяжесть. Что это: жизнеутверждающее сердцебиение или, напротив, грозное предостережение? Поди разбери!

Когда она ответила, назвав свое имя, он еле-еле смог продохнуть.

— Карл Мёрк, — брякнул он неуклюже. — Теперь я готов исповедаться по полной программе.

— В таком случае обращайтесь в церковь Святого Петра, — сухо ответила она.

— Нет, честно. Вчера у меня, по-моему, был припадок страха. Мне нехорошо.

— Тогда в понедельник, в одиннадцать. Позвонить вам для успокоительной беседы или продержитесь выходные?

— Продержусь, — сказал он, но, кладя трубку, уверенности не чувствовал.

Часы неумолимо тикали. Оставалось менее двух часов до возвращения Мортена Холланда после дневной смены в видеомагазине.

Карл взял мобильник Мереты Люнггор с заправки и нажал кнопку включения. Загорелась надпись «Введите пинкод». Значит, батарейка еще работает. Добрый старый «Сименс» — там знают дело!

Затем он набрал 1–2–3–4 и получил в ответ сообщение об ошибке. Тогда он попробовал наоборот: 4–3–2–1 — с тем же результатом. В запасе был последний подход, после чего останется только обращаться к специалистам. Открыв дело, Карл отыскал дату рождения Мереты Люнггор. С другой стороны, она с таким же успехом могла использовать день рождения Уффе. Полистав бумаги, он нашел и эту дату. Точно так же это могла быть комбинация из обеих дат или вообще что-то совсем другое. Карл выбрал сочетание первых цифр обоих дней рождения, начав с дня рождения Уффе, и потыкал в кнопки.

Когда на экране появился улыбающийся Уффе в обнимку с Меретой, тяжесть в груди на секунду отпустила. Другой бы на месте Карла издал победный крик, но ему было не до того. Вместо этого он задрал ноги на стол.

Преодолевая затруднение, вызванное неудобной позой, он открыл список входящих и исходящих звонков за период с 15 февраля до того дня, когда Мерета Люнггор исчезла. Их было немало. За расшифровкой некоторых из этих номеров придется обращаться в архивы телефонных компаний — с тех пор телефоны у людей могли поменяться и, возможно, не один раз. Хлопот хватало, но через час он имел представление о целостной картине. В течение этого периода Мерета Люнггор общалась по телефону только с коллегами и людьми, которые возглавляли группы, представляющие те или иные интересы. Тридцать из поступивших звонков были из ее секретариата, последний из них был сделан первого марта.

Таким образом, фальшивый Даниэль Хейл звонил на ее стационарный телефон в Кристиансборге. Если вообще звонил.

Вздохнув, Карл отодвинул ногой пачку бумаг, лежавшую в центре стола. Правая нога у него так и чесалась дать пинка под зад Бёрге Баку. Если старая следовательская группа и составляла список звонков, поступавших на рабочий телефон Мереты, впоследствии он был утрачен, так как в деле ничего подобного не нашлось.

Что ж, эту работу придется в понедельник поручить Ассаду, пока сам Карл будет на лечебном сеансе у Моны Ибсен.

В магазине в Аллерёде оказался совсем неплохой выбор игрушек «Плеймобиля», скорее даже напротив, зато и цены были немалые. Уму непостижимо, как только городские обыватели еще решаются обзаводиться детишками, подумал Карл. Он выбрал самый дешевый набор из тех, в которые входило более двух фигурок: полицейскую машину с двумя полицейскими за 269 крон 75 эре — и попросил выдать чек. Ведь Мортен Холланд наверняка пойдет менять покупку, Карл даже не сомневался.

Придя домой и увидев в кухне Холланда, Карл тотчас же перед ним повинился. Вынул из пластикового пакета позаимствованные фигурки и протянул Мортену вместе с новой коробкой. Сказал, что ужасно сожалеет о своем поступке и никогда больше так не будет. Что во владения Мортена он в его отсутствие вообще больше ни ногой. И хотя он ждал, что Мортен будет недоволен, реакция его удивила. Карл никогда не видел, чтобы столь крупный, увесистый мужчина, показательный образец того, какой вред наносит излишек жиров в пище и малоподвижный образ жизни, так напрягся от злости. Оказалось, что подобное тело может прямо-таки трястись от возмущения и что для выражения своей обиды человек способен найти очень много разных слов. Пожалуй, он не просто наступил Мортену на больное место, а прямо-таки растоптал его по ламинату.

Карл с досадой взглянул на пластиковую семейку на краю кухонного стола, жалея о том, что сделанного не вернешь, и тут тяжесть в груди возникла вновь, уже в совершенно иной форме.

В пылу бурных заверений, что Карл может искать себе нового квартиросъемщика, Мортен не замечал, что у наймодателя возникли свои проблемы — пока Карл не повалился на пол в корчах. На сей раз болью в груди дело не ограничилось. Внезапно Карлу стало тесно в собственной оболочке: кожа, казалось, вот-вот лопнет, мускулы рвались от притока крови, а мышцы живота свело такой судорогой, что все кишки словно притиснуло к позвоночнику. Было не то чтобы больно, а просто невозможно дышать.

И вот уж Мортен склонился над ним и, вытаращив поросячьи глазки, спрашивал, не принести ли стакан воды.

«Стакан воды? — пронеслось у Карла в голове, между тем как ошалелый пульс вытворял что-то непотребное. — На кой черт мне вода?» Он хочет побрызгать на Карла из этого стакана, чтобы напомнить ощущения летнего дождя, или думает влить воду ему в рот сквозь стиснутые зубы, из которых сейчас вырывалось шипение сдавленных мехов?

— Да, спасибо, Мортен, — заставил он себя сказать.

Главное было, что они пошли друг другу навстречу, чтобы обрести взаимопонимание где-то на полпути в родной кухне.

Когда Карл наконец сумел подняться и был пристроен в самом просиженном углу дивана, испуг Мортена сменился прагматическими соображениями. Уж если у такого рассудительного мужчины, как Карл, извинения сопровождаются проявлениями нервного расстройства, то можно верить, что они идут от души.

— О'кей, Карл. Значит, мы договорились и поставим на этом крест, — сказал Мортен, глядя куда-то в пол.

Карл кивнул. Он готов был согласиться на что угодно ради мира в доме, чтобы как-то скоротать оставшиеся часы перед тем, как Мона Ибсен примется копаться в его внутреннем мире.