Он посмотрел на меня с интересом:

— А ведь может помочь. И аиром присыпать. Только… рана глубокая, а отверстие маленькое.

— Туанхо, — решилась я, — дай острый нож и держи собаку!

Нога так наболела, что пары надрезов Нюта почти не почувствовала. Крепкий соленый раствор вымыл остатки гноя, освободил полость от ошметков, а корень аира приостановил кровь.

— После можно будет сделать промывание отваром таволги.

Я кивнула, не особо вдаваясь. В памяти всплыл кусок какого-то, давно прочитанного романа.

— Скажите, а здесь у вас ржаным тестом раны очищают?

Лекарь застыл, открыв рот.

— Госпожа, этот злак выращивается в малых количествах, и никто не знает, как он ведет себя на ранах.

У меня тоже уверенности не было. Но и выхода — тоже.

— А знаете, вы сейчас сказали о тесте из ржаной муки, и я вспомнил. В древних трактатах я читал, что в Сирских горах живет особая порода пауков. Старая паутина покрывается определенным видом плесени, и если замесить её в тесто, и дать прорасти…

Вид пенициллина? Я чуть на шею этому старику не кинулась. Но он тут же остудил мою радость:

— Но в реальности никто никогда не видел той паутины, а тем более не использовал.

— Совсем никто? — оживился Туанхо, — А если обратиться к лекарям Императора?

Целитель даже задохнулся, а потом махнул рукой:

— Они не будут говорить даже со мной, а уж с вами…

— А со мной, может, и будут, — я перевязала Нюту и встала, — Снова надо просить аудиенции…

— Подождите, госпожа. Это вы всегда успеете, — посмотрел на кислое выражение лица посла Туанхо и повернулся к лекарю, — благодарю вас за помощь. Надеюсь, вы не откажете в ней в другой раз.

И только, когда довольный вознаграждением мужчина покинул комнату, повернулся ко мне:

— Не стоит быть обязанным семье Императора. Да и вообще — никому. Я попробую обратиться за помощью к контрабандистам. Если есть такое снадобье, они его достанут.

— Если тебя поймают… — подал голос посол..

— Я возьму на себя всю вину, ни вы, ни госпожа не будете замешаны, — не дал договорить Туанхо и вышел.

Я высыпала на ладонь пилюли, оставленные лекарем. Порошок из ивовой коры применялся для лечения лихорадки. Предтеча аспирина. Хуже не будет!

Нюта послушно проглотила сухой шарик. А потом я долго поила её из ложки легким куриным бульоном, стараясь спасти сразу и от голодной смерти, и от обезвоживания.

А после, оставив собаку на попечении хлопочущей вокруг меня Линен, долго советовалась с послом по поводу своего выступления на императорском празднике.

Он одобрил мое желание ограничится небольшим представлением, но высказал опасение, что от меня потребуют большего:

— Господин Дэмин уверен, что вы скрываете их истинную сущность. Он в красках расписывал, как Даша остановила нападающего на вас воина!

В этом я не видела ничего страшного:

— Она и так остановит. Только Туанхо, я его научу, как действовать. Но вы придумайте для этого красивое название. «Танец в честь такого-то события», или «почитание такого-то духа».

— Придумаю, сложности в этом никакой. — покачал головой посол, — Да только они могут выставить своего воина!

— Да пожалуйста! — рассмеялась я, — Никаких проблем. Хоть с десяток!

Решив этот вопрос, я вернулась к Нюте. И забыла о празднике вплоть до назначенного дня.

Жертвенный стол, уставленный подношениями, терялся в клубах благовонного дыма. Жрицы читали молитвы, а члены императорской семьи чинно расположились вокруг. Придворные и знать, допущенные на праздник, стояли в отдалении.

Меня определили в свиту посла Ранко. Даша притулилась у ноги, спокойно взирая на окружающих. Иногда чихала от запахов, и стоящие рядом вздрагивали. Но после снова обращали взгляды к Императору.

Официально в стране не было Императрицы. Благородная Императорская Супруга, хоть и считалась единственной кандидаткой на титул, пока не могла исполнять функции Матери Страны. Эту роль взяла на себя мать правителя.

Стоя рядом с сыном, она слушала жриц, возжигала благовонные палочки, а когда пришла пора принести Духам символическую жертву, первая взяла большую кисть. Ладонь Императора накрыла её руку, и длинный ворс заскользил по желтой бумаге. Когда кисть легла на специальную подставку, две жрицы подхватили лист и подняли, показывая собравшимся.

Большой иероглиф возвещал о почтении и благодарности духам и предкам. Убедившись, что все его хорошо рассмотрели, жрицы аккуратно свернули лист и положили на раскаленные угли. Пламя вспыхнуло, и в воздухе запахло горелой бумагой и чем-то сладким.

Почувствовав аромат, присутствующие оживились. А кто-то из свиты посла с облегчением вздохнул:

— Небо приняло жертву.

Напряжение рассеялось, придворные улыбались, послышались шепотки. Император в сопровождении матери и супруги чинно прошествовал по раскатанному рулону шелковой ткани и занял место на возвышении. Остальные отступили к предназначенным им местам.

Шелк убрали, освободив место для праздника. Шаманы закружились неистовой пляске, ленты, привязанные на барабанчики и трещотки вились хвостами чудесных птиц. Чинная поступь юных жриц завораживала взгляд, когда они плавно взмахивали цветущими ветками. А потом пришла моя очередь показать местным духам свои умения.

Но едва я подозвала Туанхо, как канцлер поднял руку, остановив телохранителя жестом:

— Ваше Величество! Позвольте поменять танцора! Изначальный день — праздник для всего Терраха, и радовать духов должен наш воин!

Благородная Императорская Супруга захлопала в ладоши, лицо Вдовствующей Императрицы осталось равнодушным, но глаза заблестели интересом. Его Величество согласился:

— Да будет так!

Я слушала перевод и поражалась прозорливости посла. Он ведь это предвидел!

— Прошу прощения! — ловить на себе удивленные и раздраженные взгляды не очень приятно, но выбора мне не оставили, — Ваше Величество, собака обучается работать в паре с определенным человеком. Что бы ни случилось, танцевать с вашим представителем она не станет.

— А мы попробуем! — не сдавался канцлер.

По его знаку в центр площадки вышел мужчина.

Багрово-черное одеяние выдавало личного императорского телохранителя. Острие копья, лишенное чехла, хищно скалилось из его рук.

— Ваше Величество!

Мой протест заглушил громкий приказ канцлера:

— Начинай!

И воин атаковал.

Острие взметнулось над его головой, заплясало в бешеном хороводе и застыло в паре сантиметров от моего лица. Я едва успела прохрипеть: