— Поверить не могу, что все пропустила, — разочарованно тянет Айри и плюхается на траву у золоченых ворот. Она не покидала лазарет, пока Данталиону не стало лучше, и не видела казнь. — Только ленивый необращенный не рассказал, как эффектно Визария лишили головы.

— У тебя было занятие поважнее, — подмигивает Лэм, не переставая бинтовать руку ангелу из охраны.

Я подаю ей ткань для перевязи, Тео промывает раны. До лекарей дошли не все, и мы помогаем тем, кому нельзя оставить пост.

— Интересно, кого назначат директором? — Айри присоединяется к нам, открывает склянку с мазью и обрабатывает порез на лбу у второго стража.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — В небесном Граде много архангелов, — Теонис равнодушно пожимает плечами и смачивает губку в миске с водой. — Кого-нибудь да пришлют.

— Говорят, что теперь это будет кто-то из архидемонов или темных престолов, — заговорщицким шепотом сообщает Айри. — Раз уж под руководством Визария все полетело бесам под хвост.

Мы с Лэм насмешливо переглядываемся — даже на пустеющем поле боя Айри не откажется от свежих сплетен.

— Асмодей — идеальный директор, — с жаром продолжает она. — Вот только вряд ли согласится наставлять юнцов. А если выберут Вельзевула, обоз с продуктами придется отправлять из небесного Града в два раза чаще. И наверняка проведут бал. Видели бы вы платье, которое я надену на церемонию назначения! Тончайший нежный шелк и порочное кружево.

Айри мечтательно жмурится, а я ловлю себя на мысли, что мне не хватало этой пустой болтовни. О нарядах, танцах, посиделках в «Чертоге» — любых глупостях, не связанных с войной или таинственными проклятиями. Хватит загадок и недомолвок, сейчас я хочу просто жить. Не гоняться за призраками прошлого, не копаться в себе, а жить и наслаждаться каждым моментом.

— Ты в порядке? — заботливо интересуется Теонис, почувствовав мое настроение.

— Да, — искренне улыбаюсь я. — Теперь да.

Не лгу и не преувеличиваю, потому что действительно чувствую перемены. И больше не боюсь будущего. Он это понимает и ободряюще добавляет:

— Ты очень сильная, Иви. Я понял это еще до того, как ты вызвала адское пламя.

— Теонис, — окликает его знакомый голос.

Я стискиваю в кулаке ни в чем неповинный бинт — к воротам неспешно приближается Люцифер. Спокойно и невозмутимо, словно это не с его подачи Сатана снес голову Визарию. В глазах нет яростного блеска, плечи не напряжены, а походка кажется расслабленной.

— На два слова, — кивком подзывает он.

Теонис отодвигает миску и с легкостью поднимается ему навстречу.

— Они же не станут ругаться? — Айри озвучивает мои опасения вслух. — Сейчас не время для старых споров.

Не время и не место, но Люцифер не из тех, кто станет разговаривать о погоде. Я замираю, ожидая ссоры и гадая, как ее пресечь.

— Я тебе должен, — без приветствия начинает Люцифер.

Он бросает на меня мимолетный взгляд, и я краснею. Напрасно я подумала о плохом. В храме Теонис закрыл меня от удара Ксавиана. Люцифер пришел, чтобы поблагодарить его за это.

— Не затягивай, — поморщившись, добавляет он. — Не люблю долги.

— Можешь отдать его прямо сейчас. Только не мне, а ей, — Теонис кивает в сторону Лэм.

Та испуганно зажимает рот кончиками пальцев. Я задерживаю дыхание. Неужели… Люцифер согласится?

Ухмыльнувшись, он медленно поднимает руку. Из горсти пепла в его ладони появляется тлеющая салфетка. Вспыхивает, но не сгорает, а восстанавливается, как при обратной перемотке видео.

Та самая расписка, с которой все началось. Жалкий клочок бумаги, отдавший душу Гло в рабство тьме.

— Господи, я не верю… — всхлипывает она.

Теонис забирает салфетку и с нежностью смотрит на Лэм:

— Теперь ты можешь выбирать.

Айри издает умиленный стон. Прикрывшись крылом, я смахиваю выступившие слезы. Теонис мог попросить о чем угодно, но остался верен себе — в первую очередь позаботился о ближнем.

Уронив бинты, Лэм кидается к нему. Налетает, стискивает плечи и глухо рыдает, уткнувшись ему в ключицу. Я еле разбираю сбивчивый шепот.

— Никто и никогда… не делал… для меня…

Обняв ее в ответ, Теонис смущенно бормочет:

— Не плачь. Лэм, я всего лишь…

Она прижимает к его губам палец, не давая продолжить:

— Меня зовут Глория.

Подхватив под коленями, Теонис рывком поднимает ее над землей и с жаром целует, наплевав на запрет. Она отвечает также яростно, не сдерживая себя… и  в этот миг ее окрашенные углем крылья начинают мерцать. Я испуганно вскрикиваю, помня об участи Визария, но перья не сгорают, а стремительно окрашиваются в белоснежный цвет. Настолько яркий, что хочется зажмуриться.

— Это же… обращение! — восторженно шепчет Айри. — Ее приняли небеса!

Оторвавшись от Теониса, Глория испуганно оценивает перемены:

— Неужели я…

— Ангел, — улыбается он. — И значит…

Его перебивает торжествующий крик Сиины:

— Хвала и слава Сатане!

Она с гордостью крутится на ступенях у главного входа в замок. Вместо привычных серых за ее спиной красуются роскошные черные крылья.

— Как и говорил отец, будет поровну, один ангел — один демон, — одобрительно кивает Люцифер и выжидающе смотрит на меня. — А ты, конечно же, не готова принять ад.

Я тяжело вздыхаю. Боже, ну почему все так сложно? Я светлая, и источник моих сил — небеса. Мой путь светел, и разум это понимает, а сердце не желает слушать доводы рассудка. Я всей душой хочу быть с Люцифером, вот только пересилить себя и принять чужеродную сущность не смогу.

Я не демон, но… я люблю демона.

— Знал, что так будет, — в его голосе слышится обида.

Знал. И все равно поставил мне печать. Оценил мою жизнь выше собственных интересов, а я не оправдала доверия.

Развернувшись, Люцифер уходит. Не язвит, не пытается задеть, а просто ретируется от всеобщих взглядов.

Я не могу его отпустить.