— Мой… похотливый… ангел… — рвано выдыхает Люцифер, когда моя ладонь ложится на его бедро, чтобы мы были еще ближе.

И я готова кончить от одного лишь шепота. Могла ли я представить, что кто-нибудь будет иметь такую власть надо мной? Станет слабостью… и силой одновременно.

Мой Бог и мой дьявол.

Только мой.

Ослабив хватку, Люцифер подается вперед. Получив возможность выпрямиться, я прижимаюсь к нему спиной и запрокидываю голову на обжигающее плечо. Он первым находит мои губы. Приоткрывает, проскальзывает языком в горячую глубину.

Я исступленно отвечаю на поцелуй, когда по телу проходит волна знакомой дрожи. В висках шумит, кончики пальцев леденеют, а низ живота сводит в тягучей судороге. Оргазм накрывает нас почти одновременно — Люцифер вонзается в меня еще дважды и опускает на взъерошенные простыни.

Оказавшись придавленной, я недовольно вожусь под ним, пока он не перекатывается на бок. Но даже после этого я продолжаю вертеться, цепляясь крыльями, пока мне не удается устроиться лицом к лицу. Люцифер устало прикрывает глаза. Я никогда еще не видела его таким спокойным. На лбу нет морщинок, дыхание ровное и расслабленное. В порыве нежности я обвожу пальцем контур скулы и перемещаюсь к губам.

— Так и будешь ерзать? — он с ленцой поглаживает мою спину.

— Привыкай, — впервые мне не страшно от собственной дерзости.

Не размыкая век, Люцифер наклоняется и легонько кусает мое плечо.

Не проходит и четверти часа, как Айри выглядывает за дверь и протягивает кулон с полупрозрачным камнем.

— Держи, — судя по недовольному выражению лица, она так и не добралась до главного сокровища в кабинете, но амулет умыкнула без проблем. — Поможет усилить чары.

Для ангельского покрова нужен другой, но для морока сгодится и этот. Не зря же я тренировалась прятать сущности, подобно демонам. Возможно, перестраховки излишни, но я не стану рисковать. Пусть я ни разу не замечала слежки, это не означает, что ее нет.

Часть дня уходит на создание достоверного образа — я перенимаю манеры и подбираю платье, похожее на наряды Инферны.

— Иди же, — Глория чуть ли не силой выпроваживает меня из спальни. — Ее задание на земле не будет длиться вечно.

Заученным жестом я откидываю непривычно темные волосы за плечо и, покачивая бедрами, шагаю по коридору. Идея, еще недавно казавшаяся блестящей, теперь вызывает опасения. Ну какая из меня Инферна?

Приближаясь к комнате Люцифера, я покрываюсь холодным потом и молюсь не нарваться на кого-нибудь из преподавателей. Они уж точно распознают обман. Я волнуюсь напрасно — на пути встречается от силы пять или шесть учеников. Демоны присвистывают вслед, необращенные отводят глаза, ангелы демонстративно смотрят сквозь меня. Типичная реакция на главную стерву академии. А значит, маскировка удалась. Триумф омрачает лишь постоянная необходимость прятаться.

Не дожидаясь стука, Люцифер распахивает дверь и затаскивает меня в спальню.

— Стряхни ее, — требует он, обнимая за талию. — Хочу твое лицо.

От напряжения морок слетает не сразу. Я отгоняю образ Инферны дольше положенного — достаточно, чтобы Люцифер заподозрил неладное.

— Опять? — хмурится он. — Ты всегда должна быть…

— … предельно сконцентрированной, — я вздыхаю в чернильный всполох на его шее. — Прости. Я слишком много думаю не о том.

Почему так сложно скрыть наболевшее? Я очень хочу поговорить, но сейчас — не самый лучший момент. Я не должна портить долгожданное свидание нытьем.

— Сама расскажешь или залезть тебе в голову? — Люцифер зарывается пальцами в мои волосы и заставляет посмотреть в глаза.

От огоньков в их темной глубине становится невероятно спокойно. Когда-то меня пугало это пламя, а сейчас я черпаю в нем силу. Введенный яд все еще действует, и Люцифер вряд ли прочитает мои мысли, но я не хочу ему лгать.

— Ферцана рассказывала о двойственных союзах. Мы могли бы…

От пристального взгляда вспыхивают щеки. Напрасно я начала первой. Решение должен был предложить Люцифер.

— Необращенные не могут в них состоять, но я уже отдал приказ Загану разобраться с прошением в небесный Град, как только ты, — он красноречиво кривится, глядя на мои крылья.

— О, Господи, — я изумленно прикрываю рот ладонью. Оказывается, Люцифер тоже искал способ обойти запрет. Я так переживала, а он давно обо всем позаботился. Все выяснил. Все просчитал. Признание слетает с губ до того, как я успеваю это осознать: — Я… я люблю тебя!

Люцифер едва заметно ведет бровью.

— Прости, — смущаюсь я. — Вырвалось.

— Первая часть или вторая? — с ехидцей интересуется он. 

И наклоняется, чтобы поцеловать. А я, наконец, чувствую, что у нас — нас! — есть будущее.

Тихий стук остается без ответа, и Глория в сотый раз жалеет, что пришла. Общаться с демонами было в тысячу раз проще. Она не стеснялась, не задумывалась о впечатлении, которое производит, не переживала о чужом мнении. С Тео все иначе, потому что Тео… это Тео.

Ее ангел. Ее герой. Любимый.

Глория запрещает себе думать о любви, потому что недостойна. Слишком распутно себя вела, слишком многое позволяла. Пусть ради того, чтобы спрятаться от боли. От неизбежной безнадеги, в которую заводили мысли о том, что душа принадлежит аду. Но это не повод для оправданий и не повод портить репутацию Теониса.  В будущем его наверняка ждет чин престола, а она…

— Привет, — распахнув дверь, Теонис поправляет рубашку, явно натянутую в спешке. — Не знал, что ты заглянешь.

Так он… не один? Хотя сонный вид скорее говорит об обратном.

— Это была плохая идея, — Глория пятится назад. —  Извини, что разбудила.

Они могли бы поговорить и днем, после занятий. Да и что скажут его соседи по комнате? Заявилась на ночь глядя, с шальным блеском в глазах и мнимым предлогом.

— Не хочешь зайти? — Теонис удерживает ее за запястье и тянет за собой — медленно, но настойчиво.

Сглотнув, Глория робко переступает порог и с удивлением обнаруживает, что в спальне больше никого нет. Внушительную часть пространства занимает шкаф из белого дерева с полками, загруженными фолиантами. Книги и свитки везде — на комоде возле двери, тумбочке, подоконнике.

Глория косится в сторону кровати с темно-лазурным покрывалом — та приткнулась в другом конце комнаты, у стены с частью фрески с Сотворением мира.

— У тебя нет соседей?

Ответ, в общем-то, очевиден.

— Каюсь, грешен, — с улыбкой кивает Теонис. — Корыстно пользуюсь благом должности преподавателя.