— Вито?!

И внезапно в голове у Рене полыхнула вспышка яркого, ослепительно белого света. В одно короткое мгновение она высветила, сделала кристально ясным то, что отказывалось принимать тщетно боровшееся сознание — и отхлынула, сжигая все на своем пути и оставив лишь одно: сжавшееся, корчащееся от стыда и боли существо, не помнящее ничего, кроме одного: нужно бежать, спасаться!

Она сорвалась с места, бросилась к двери — ударилась об нее несколько раз всем телом, как птица, случайно залетевшая в комнату, и начала медленно сползать вниз. Ее подхватили сзади, и она затрепыхалась, пытаясь вырваться, уйти. Вокруг были какие-то люди — она не хотела, чтобы они были, чтобы они сейчас смотрели на нее.

Потом стало лучше — тише и меньше людей. Услышала:

— Не тронь ее, у нее шок!

Ей понравилось, как это звучит, и она тихонько повторила несколько раз:

— Шо-ок! Шо-о-ок! — но в голове все не утихало: «он был женат...», и хотя она даже не понимала, что эти слова значат, от них становилось не по себе.

Появился еще один человек — почему-то Рене знала, что от него не надо ждать плохого, и решила пожаловаться:

— Вы знаете, оказывается, он был женат... Значит, с самого начала все было неправильно, все было зря!

И другому человеку, постарше, вошедшему следом, она повторила то же самое...

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Очнулась Рене не скоро. Открыв глаза, увидела перед носом знакомую обивку в клеточку и подумала: «Я дома... у Теда...» Стоило моргнуть, как в голове возникало странное чувство полета, хотелось поддаться ему и улететь туда, где тепло и темно, где можно еще немножко поспать — хотя бы минуточку...

Но пить хотелось тоже, очень сильно — во рту было сухо и противно. Она попыталась повернуться, но замерла, судорожно вцепившись в подушку — ей вдруг показалось, что все вокруг качается и диван сейчас перевернется.

Откуда-то доносились негромкие голоса. Рене не пыталась вспомнить, что случилось и почему она здесь — и не удивилась, когда в комнате появился Тед. И не обрадовалась... словно в ней не осталось чего-то, что могло удивляться или радоваться.

— Привет! Ну, как ты тут? — спросил он, присаживаясь на корточки.

— Укачало...

— Пить хочешь?

— Да.

Пока его не было, Рене попыталась сесть — в голове опять закружилось, но она все-таки села, ухватившись обеими руками за диван.

Тед появился со стаканом в руке, спросил:

— Удержишь? — не дожидаясь ответа, сел рядом, обхватил ее за плечи и поднес стакан к губам.

Рене вдохнула знакомый запах медового вина, сделала глоток, другой — отпив полстакана, отстранилась и сказала:

— Спасибо...

— Хочешь умыться?

— Да, наверное.

Кожа казалась сухой и стянутой — и потому очень чувствительной. «Как после ожога», — подумала Рене и вспомнила ослепительно-белую вспышку, полыхнувшую внутри.

Обхватив за плечи, Тед приподнял ее и повел в направлении ванной. Зажмурившись, Рене перебирала ногами и боялась упасть — ей казалось, что пол выгибается и кренится.

Открыла глаза она уже в ванной. Вцепившись в край раковины, терпеливо ждала, пока Тед сначала мокрой рукой, а потом полотенцем возил ей по лицу.

— Нужно? — кивнул он в сторону унитаза. Сквозь плававший в голове туман пробился вопрос: «Он что, собирается помогать и в этом?

— Нет-нет... Я сама...

Когда Тед вышел, она включила воду и еще раз умылась, даже сунула лицо под кран. Вода показалась ей сладкой и вкусной — Рене попила и уставилась на саму себя, глядящую навстречу из зеркала...

Когда минут через пять она вышла из ванной, то помнила уже все... почти все. Тед снова спросил:

— Ты как?

Вздохнув, Рене кивнула:

— Нормально. Только голова кружится.

— Скоро пройдет. Тебе успокоительное вкололи.

— Он... Виктор с самого начала был женат? — она уже знала, но хотелось, чтобы Тед сказал это вслух.

— Да, — не сразу ответил он.

— А кто там? — махнула она рукой в сторону кухни.

— Робер. Хочешь еще попить?

— Да. — Только что она пила вино, потом воду в ванной, и все равно во рту было сухо.

Увидев под ногами Тэвиша, хотела взять его на руки, нагнулась и чуть не врезалась лбом в угол.

— Тише, тише, — Тед еле успел подхватить ее. — Это все успокоительное, скоро пройдет.

Повел на кухню, придерживая за плечи.

— Я что... как-нибудь не так вела себя?

— Нет, ничего страшного.

Они вошли на кухню, и Робер привстал, встревоженно глядя на нее. Рене кивнула, попыталась улыбнуться — даже похлопала его, проходя, по плечу и села в углу, прислонившись к холодильнику. Тед присел рядом, продолжая говорить:

— Ты просто не в себе была. Никого не узнавала, даже ко мне на «вы» обратилась и все повторяла: «Вы знаете, он был женат...» Мэтр Баллу перепугался, врача вызвал. Тот приехал, вколол тебе что-то и хотел в клинику забрать... я не дал.

— В клинику? — повторила она и неожиданно для самой себя громко судорожно рассмеялась. Из глаз выступили слезы, и сквозь смех вырвалось: — В клинику для нервнобольных... Кажется, он все-таки ухитрился упрятать меня туда!

— Тише, тише... на! — Тед быстро смочил полотенце и сунул ей. Зарывшись горящим лицом в холодное и мокрое, Рене услышала: — Ни в какую клинику ты не поедешь.

— Спасибо. Извини, — кивнула она, возвращая полотенце.

— Ничего. Есть хочешь?

— Да... не знаю... — Ее все еще слегка мутило — но, может, от еды пройдет? — Что-нибудь легкое.

— Супа хочешь? С курицей и горошком?

Рене закрыла глаза и прислушалась к собственным ощущениям — при мысли о супе тошноты не возникало.

— Наверное...

— Сейчас... вот! — Тед поставит перед ней тарелку. Кроме горошка и мяса, там плавало еще что-то непонятное, но все вместе оказалось неожиданно вкусно, да и неприятное ощущение в желудке поутихло.

Увидев, с какой скоростью опустела тарелка, Тед вопросительно кивнул на нее.

— Еще?

— Да, еще немножко. Вкусно...

— Это Робер сварил, — сказал он, снова поставив перед ней полную тарелку.

Переведя взгляд на Робера, Рене постаралась улыбнуться.

— А я не знала, что ты так хорошо готовишь.

— Да я что... я самое простое только, — тот явно смутился. — Я пока здесь, рядом буду — так могу еще что-нибудь...