Однорукий перепрыгнул через переставшего уже шевелиться Горушку. Мельком глянул на корчащегося со стрелой в груди. Ткнул острием клинка. Обернулся, стряхнул капельку крови с лезвия.

– Я узнал тебя, Берк Прищуренный. Сразу узнал.

Берк медленно отпустил тетиву. Сказал спутнику:

– Хватит, убери.

Хвост неохотно подчинился. Покосился на купца. Зло бросил однорукому:

– И я узнал тебя, петельщик.

Охранник вытер меч о рукав Горушки. Неспешно вернул его в ножны. Потер ногтем большого пальца старый шрам от ожога на щеке.

– Я больше не петельщик.

– Я тебя помню. Ты был с Валланом на Красной Лошади.

– Был. Ну и что? – пожал плечами однорукий и вдруг удивленно приподнял бровь. – А ты что, тоже там был?

– А что?

– Да ничего. Ты первый начал вспоминать.

– Эй, братцы, хорош друг дружке клыки показывать. Ровно кобели цепные, – прикрикнул на них Берк. – Давай бревно подвинем. Эй, Занек, кличь своих огольцов, ежели штаны не обмочили.

Вшестером спихнуть с дороги поваленное дерево оказалось довольно просто. Даже с учетом того, что один из них был одноруким.

Запрыгивая на козлы, охранник заявил во всеуслышанье:

– Меня Лабоном зовут. Я служил полусотенником в гвардии Трегетрена. До конца яблочника. С этим, – он поднял культю правой руки, – в гвардии не держат. От пенсиона по выслуге я тоже отказался. Все ясно?

Хвост смолчал.

Занек кивнул. Ему-то что? Петельщик и петельщик. Зато охраняет, спасибо Огню Небесному, надежно и всего-то за харчи.

Берк примирительно махнул рукой:

– Да ладно, Лабон. Не бери в голову. Я тоже ушел из армии.

Перед сумерками купец распорядился устраивать привал.

На этот раз они обустроились быстрее, нежели раньше, – помощь двоих опытных путешественников пришлась как нельзя более кстати.

Скоро забулькали два котелка. В один Занек сыпанул, не жалея, четыре полных пригоршни отборной полбы. Во второй Хвост бросил несколько щепотей сушеных трав. Потянуло бодрящим ароматом чабреца и донника.

Ели по очереди, зачерпывая ложками, которые у каждого сыскались за голенищем.

После ужина Нерк и Перк кинули на пальцах, кому котел от каши отскребать. Довольный Нерк уселся рядом со старшими, а Перк, поджав губы, принялся тереть медное нутро снегом, который к ночи перестал вроде таять. Может, к утру и вовсе подморозит?

– Давай начистоту, – Лабон вернул на рогульку котелок с травяным настоем удивительно ловко, хоть и обходился одной рукой всего лишь полтора месяца с небольшим, – я Валлана послал подальше, если вас кого это интересует.

– Что ж так? – хмыкнул Хвост.

А Берк открыто удивился:

– Прямо так и послал?

– Ну, не прямо, – бывший петельщик почесал щетину на подбородке. – А то б я с тобой сейчас болтал у костерка… Держи кошель открытым. Так, для себя решил, мол, посылаю. Он об этом не знает. Но уже догадывается, думаю.

Прищуренный кивнул, удовлетворенный ответом.

– А чего послал? – повернулся Лабон к Хвосту. – Так не по нутру мне нонешние порядки трегетренские. Ну, не по нутру и все тут. Понятно?

– Понятно, – согласился Хвост. – Токмо не ведал я, что тебя в лесу повстречаю. Верного пса капитанского. Он ведь теперича вовсе в верха выбился. Был бароном, стал кронпринцем. Неужто своих перестал жаловать?

– Я его перестал жаловать, – неожиданно зло проговорил Лабон. – Я! – спокойнее добавил. – Когда мы на север уходили, Валлан бойцом был. Пощады к врагам не знал, но за своего мог в огонь сигануть. А в Трегетройме сейчас другой человек сидит. За Селинкину юбку двумя руками держится. С чародеем, надо и не надо, советуется. Тьфу…

– Значится, обиделся ты на Валлана? – Берк поковырял палочкой прогорающие угли.

– Не-а. Не обиделся. Плюнул на все. Решил до Кейлина податься.

– Чего? – недоверчиво покосился на него Хвост.

– А чего слышал. Кейлин-то, наследник престола, живой. И корону надеть должен был он, а не Селина. Теперь он армию собирает на границе с Ихэреном. Что, слухи до вас не доходили?

– Доходили, доходили, – успокоил его Берк, запустил пальцы под гугель, почесал темя. – Мы… это… тоже до Кейлина лыжи навострили.

– Это правильно, – одобрил однорукий. – Да, слушай, а то забуду. Одеяло твой у Кейлина сейчас. Перебежал вместе со всем своим десятком.

– Да ну?

– Вот тебе и «да ну»! У деревни Щучий Плес. Это дня четыре отсюда тихим ходом. Эх, верхом-то я бы за два дня добрался, а то и за один.

– Что ж коня не прихватил? – съехидничал Хвост.

– Да как-то забыл в конюшню заглянуть, когда на прогулку выбирался. А после… Ну, не скопил я за тридцать годков службы тугой кубышки. Что поделать? А конокрадом никогда не был. Сам таких всю жизнь до осины провожал.

– Ладно вам, – Берк полез за пазуху, извлекая гнутую трубочку. – А то сейчас рычать начнете. Откуда про Щучий Плес знаешь и про лучников, что переходят к Кейлину?

– А был я там, – просто ответил Лабон. – Видишь руку?

– Левую?

– Правую!

– Нет, она ж у тебя…

– Верно. И я не вижу. Вот под Щучьим Плесом она и осталась. Меня Валлан послал голову Кейлина ему привезти. Да он сильнее оказался. Одолел меня. Вначале на мечах. А после и благородством. Я бы его живым не отпустил. Там у брода почитай все мое войско к принцу и переметнулось. Да оно и к лучшему. Честнее, – Лабон обвел глазами собеседников.

Прищуренный снова почесал голову под гугелем. На сей раз – висок.

– А мы… это…

Хвост нарочито закашлял.

– Да ладно, Хвост. Скажем. Чего уж там.

– Ну, брат Берк, как знаешь, – буркнул бывший старатель. – Не раскаялся бы потом.

– А-а, – отмахнулся лучник, – пущай Селина с Валланом раскаиваются. Значится, так, Лабон. Мы тоже до Кейлина навострились. С конца яблочника по путям-дорогам петляем. А давеча прослышали, дескать, собирает наш принц… Да чего там принц… Опосля смерти Витгольда, Кейлин наш король. Так вот. Собирает, мол, его величество верных родине и престолу людей. Вот и мы отправились.

– И где ж вы их искать вздумали? – хитро улыбнулся Лабон.

– А где и ты. У форта Турий Рог.

– Верно. Слухом земля полнится. Что ж. Кейлиновым новобранцам такого стрелка, как ты, Прищуренный, и недостает. Не забыл еще, как рекрутов учить?

– Не забыл, – Берк хотел рассмеяться, но закашлялся, едва не задохнулся.

– Хоть в Кейлиновом войске Валлана подловлю, – вдруг мрачно проговорил Хвост. – От самой Красной Лошади за ним гонюсь, а все никак.