Потом, когда она молча лежала рядом с ним, он тихо сказал, перебирая пальцами ее волосы:

— А я-то думал, что меня подводит память. Я ошибся. — Встретившись с ним взглядом, она увидела, с какой нежностью он на нее смотрит. Она так долго мечтала, чтобы он снова посмотрел на нее таким взглядом, но не надеялась, что это когда-нибудь снова случится.

Она закрыла глаза и, дрожа, прижалась к нему, согреваясь в его объятиях. Она чувствовала подбородок Брета у себя на макушке, а нос ее щекотали жесткие черные волосы на его груди:

— Я не хотела убегать от тебя, — прошептала она, — но после случая с вином… я думала, что мы уже никогда не будем… вот так… вместе.

— Быть вот так вместе нетрудно, миледи, — сказал он довольно сухо. — Это не зависит от того, что происходит в окружающем мире. Айон знал, что я приду за тобой, ведь такие редкостные красавицы, как ты, встречаются не часто.

— Если б он был жив, он написал бы тебе и предложил вступить в переговоры.

— Надеюсь, не о расторжении брака? — насмешливо заметил Брет.

Она тяжело вздохнула и хотела отвернуться от него. Но он крепко держал ее в объятиях, так что сегодня у нее не было ни малейшего шанса сбежать.

— От тебя никто не требовал, чтобы ты стал кем-то другим, а не тем, кто ты есть. А от меня ты потребовал, чтобы я повернулась спиной к своим людям. Ты должен попытаться понять меня, — храбро сказала она.

— Ты, наверное, права, я был обязан это сделать, — сказал он. — Но это не решает одну важную проблему, любовь моя.

— Какую?

— Как мне теперь тебе верить?

Она приподнялась и встала на колени, чувствуя на себе проницательный взгляд его синих глаз.

— Я уже сказала, что присягну тебе на верность как сюзерену, — хриплым шепотом напомнила она.

— Понятно, — кивнул он. — Твой отец подписал со мной соглашение — и что из этого получилось, помнишь?

Она закусила губу.

— Слову моего отца действительно можно было верить, Брет. Он испугался, когда ты не позволил ему увидеться со мной, а когда мы добрались сюда… он умер, — сказала она.

Она опустила глаза, и ее взгляд нечаянно упал на полуспущенные, расшнурованные спереди рейтузы, где сквозь образовавшееся треугольное отверстие виднелось в окружении черных волос его орудие любви. Она торопливо отвела глаза, пораженная тем, что при одном его виде в ней снова поднимается жаркая волна желания. Снова? Так быстро? Но это же просто неприлично…

Однако взгляд ее опять вернулся туда же, потому что открылась еще более возбуждающая картина: прямо на ее глазах он быстро увеличивался, вновь достигая внушительных размеров:

— Вот это да! — прошептала она и услышала его сдавленный смех.

Брет вдруг перекатился к краю кровати и стащил с себя остатки одежды. Обогнув кровать, он подошел к ней. Она протянула к нему руки и уткнулась лицом в его мощную грудь. Она поцеловала его в живот и, скользнув вниз по его телу; взяла в руки его напряженный ствол.

— Боже милостивый! — выдохнул он, крепко прижимая ее к себе.

Она неуверенно поцеловала его, нежно проведя языком по всей длине.

Вздрогнув всем телом, он издал гортанный крик, подхватил ее на руки, снова бросил на кровать и не медля ни секунды, вошел в нее. И снова это была буря, и снова был взлет к вершинам наслаждения, после которого она вернулась к действительности с бешено бьющимся сердцем и совершенно обессилевшая. Он долго не произносил ни слова, а просто держал ее в объятиях, нежно поглаживая кончиками пальцев. Аллора устала до изнеможения, глаза у нее слипались. Всю предыдущую ночь она провела в мыслях о том, что ей готовит утро, весь день она шагала по комнате из угла в угол, а вечером рыдала от отчаяния. Его нежное прикосновение усыпляло. Она поняла, что счастье мимолетно. Но будь что будет! Сейчас она была счастлива, удовлетворена. Ей не нужны были слова, даже если бы были силы, чтобы их произнести.

Она уже задремала, когда он наконец прошептал:

— Ну, миледи? Можно ли мне доверять вам? На этот вопрос все еще нет ответа.

— Я дала тебе слово… — с усилием пробормотала она.

— И сдержу его, — добавил он.

— Я не стану больше воевать с тобой, — сонным голосом пробормотала она.

— А где гарантия?

— Моя гарантия в том, что теперь я уверена, что люблю тебя, — прошептала она, уткнувшись в его грудь, и тут же заснула.

«Спит», — подумал Брет. А он, видит Бог, после всего, что произошло, едва ли сможет сомкнуть глаза!

Но разве в этом дело?

Он держит в своих руках Дальний остров!

И… свою жену.

Утром Аллора проснулась одна.

Она встала, быстро умылась и оделась. И тут же раздался голосок проснувшейся и проголодавшейся Брайаны. Едва успела Аллора покормить малышку, как послышался осторожный стук и в дверь заглянула Мери. Ее миловидное личико было озабоченно.

— Как вы, миледи? Я сделала все возможное, чтобы убежать, но ваш норманн отобрал у меня ребенка. Я не оправдала вашего доверия, простите меня…

— Все к лучшему, Мери. Ведь если бы ты сбежала с ребенком, Брайаны сейчас не было бы со мной. Так что все хорошо, Просто теперь все будет не так, как прежде. Надеюсь, вам вчера никто не причинил зла?

— Нет-нет, миледи! Мы подчинились — И все. Новый лаэрд поговорил с телохранителями и рыцарями, сказал, что не винит их, ведь они защищали то, что принадлежит им, и пообещал всем, кто присягнет ему в верности как новому законному хозяину Дальнего острова, не трогать их. Сэр Кристиан подтвердил, что новый правитель поступает согласно воле покойного лаэрда Айона. И все до одного мужчины в крепости присягну ли в верности новому нормандскому лаэрду. А после этого он позвал слуг и других работников, и мы тоже один за другим поклялись служить ему верой и правдой. С восходом солнца мы все принялись за свои дела и жизнь в крепости пошла своим чередом.

— А как моя кузина Лилит? — вдруг встрепенулась Аллора.

— Сейчас она внизу, завтракает. Она попросила прощения у вашего мужа за то, что участвовала в обмане. Он сразу же, простил ее, только предупредил, что, если она вздумает предать его еще раз, он выгонит ее из дома. Странно ведет себя нормандский лорд, миледи. Он победил нас, завоевал, подчинил, а проявляет к нам, побежденным, такое милосердие! Голос у него строгий, команды — четкие, люди ему верят. Когда я присягала ему, миледи, он глядел мне прямо в глаза, и я почувствовала, что мне хочется служить ему верой и правдой.

— Я рада, — тихо сказала Аллора. — Я устала жить в страхе. Он пришел и проявил к нам больше терпения, чем можно было ожидать. Моему дяде придется смириться с тем, что произошло.

— Ваш дядя никогда не смирится с этим, миледи.