Когда женщины закончили делать то, о чем их просили, они удалились группами по три-четыре человека, не оглядываясь на деревья и докторов.

На руках они несли самых маленьких, остальные детишки ковыляли за ними.

— Они приходят сюда каждый день?

— Они грызут кору один раз в пять дней и делают это регулярно, но являются сюда группами — в один день одни, в другой — другие, и так далее. Как они узнают, что прошло пять дней — непонятно, ведь у них нет системы отсчета времени. Могу лишь предполагать, что у них это превращается в биологическую зависимость. Они не приходят сюда во время беременности. По сути, с момента зачатия кора их уже не интересует. Это подтвердила и доктор Свенсон. Беременности здесь продолжительные, почти тридцать девять недель. Женщины не приходят сюда и во время менструаций, хотя цикл у них примерно такой же, как у нас, несколько дней в месяц.

— У всех?

Нэнси кивнула:

— У девочек первые менструации проходят нерегулярно, потом налаживаются. После родов они тоже не сразу восстанавливают регулярность.

Доктор Буди подошла к ближайшему дереву и поискала место, где кора была темно-желтой и более сухой. Потянулась губами и откусила кусочек. Ее зубы заскрежетали по дереву.

— Попробуете? — спросила она, оглядываясь на Марину.

— Нужно измерить ее показания, — спохватилась Нэнси и снова достала тонометр. — Буди, померяйте ее температуру.

— Зачем? — удивилась Марина.

— Нам требуются люди для наблюдений. Люди, которые не лакаши. Мы тоже участвуем в этом.

— Но я не собираюсь беременеть.

Нэнси обернула манжет вокруг руки Марины и стала накачивать воздух. Доктор Буди взяла плоский пластиковый термометр, Марина послушно открыла рот.

— Вы не одна такая, — сказала доктор Буди.

— Поверьте мне, у вас можно много чего проверить. Беременеть не обязательно.

— Томас вам расскажет, — сказала доктор Буди, и — легок на помине — из джунглей вышел доктор Нкомо.

Он направился к ним.

— Вижу, что опоздал, — проговорил он, кланяясь сразу всем трем женщинам.

— Мужчины и женщины приходят в рощу в разное время, — сказала Нэнси Марине. — Женщины жуют кору, а мужчины собирают раппы.

— Разделение труда, — сказала доктор Буди.

Нэнси сняла с руки Марины манжет тонометра и приложила два пальца к ее запястью, нащупывая пульс.

— В первый раз? — поинтересовался Томас.

Марина молча кивнула, держа во рту термометр.

— А-а, замечательно. Только не забывайте прижимать язык книзу. Иначе занозите его.

— Мы уже научились вытаскивать занозы, — сказала Нэнси. — Пульс шестьдесят четыре. Превосходно, доктор Сингх.

Томас подошел к дереву и стал грызть кору намного выше полосы, до которой доставали женщины лакаши.

Марина вынула изо рта термометр.

— У мартинов много любопытных свойств, — сказала Нэнси. — Много лет назад доктор Рапп предположил, что грибы берут часть своих галлюциногенных свойств из корневой системы дерева, что такие вещества можно получать из самих деревьев и что женщины, когда грызут кору, получают из нее легкий наркотик. А связь между деревьями и долгой способностью к деторождению установила Энник. Вероятно, доктор Рапп никогда не замечал, что лакаши беременеют до старости.

— Но все-таки она всегда отдает первенство доктору Раппу, — сказала доктор Буди, не поправляя ее, а просто констатируя факт.

— Если взглянуть на их записи тех лет, то это очевидно, — Томас достал из кармана носовой платок и приложил его к уголкам рта.

— Связь между мартинами и малярией Энник обнаружила только в 1990-е годы, — сказала Нэнси. — И это уж точно ее открытие. Тогда доктор Рапп почти не ездил в экспедиции.

— Но она и в этом уступает ему первенство, — возразила доктор Буди. — Она утверждает, что он упоминал об этом раньше.

Томас Нкомо качнул головой, словно сожалея, что женщина так легко уступает мужчине свои права.

— Самое великое достижение, сделанное здесь, у лакаши, — не раппы и не средство, повышающее плодовитость, а малярия.

— Я не понимаю, — проговорила Марина.

Она и вправду ничего не понимала.

— Женщины из племени лакаши не болеют малярией, — ответила доктор Буди. — Они привиты.

— От малярии нет прививок, — возразила Марина, а ее собеседники улыбнулись.

Томас снова погрыз кору.

Нэнси Сатурн показала на маленького пурпурного мотылька, усевшегося на белый внутренний слой коры. Это было место, где недавно грызла кору доктор Буди, там еще чуть-чуть поблескивала ее слюна.

— Мартин — дерево с мягкой корой. Когда наружный слой коры поврежден, лакаши не снимают ее до камбия, где находятся образовательные клетки. Как видите, на дереве возникает что-то вроде раны, и в такую рану проникает этот мотылек, пурпурный мартинет.

— Вы шутите? — не поверила Марина и подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть мотылька. — Тут найдется что-нибудь, что доктор Рапп не назвал в честь себя?

— Племя лакаши обнаружил не Мартин Рапп. Будь это так, деревня наверняка бы называлась «Рапптаун». — Нэнси потрогала кору прямо возле мотылька. Тот, как и лакаши, казалось, безразлично относился к вторжению в его личное пространство. — Agruis purpurea martinet. Он пьет воду из заболони мартинов, питается ею. Он почти одновременно глотает пищу и выделяет экскременты, перерабатывая протеины. Раз в год мартинеты откладывают яйца.

— В кору? — спросила Марина.

Мотылек раскрыл крылышки с двумя ярко-желтыми пятнами, похожими на глаза — по одному на крыле — и снова сложил. Бабочки отдыхают с раскрытыми крылышками, а мотылек со сложенными — давным-давно она где-то читала об этом…

Нэнси кивнула:

— Подобно мартинам и раппам, пурпурные мартинеты обитают, по-видимому, только тут. Иногда их можно увидеть в лагере. Они долетают до реки, но у нас нет данных о том, как они питаются за пределами этой рощи. Ключ к фертильности обнаружен в сочетании дерева мартин и пурпурного мартинета, хотя мы не изолировали физиологические выделения мотылька от протеинов, содержащихся в его личиночной оболочке. Мы лишь знаем, что это работает.

Доктор Буди протерла ваткой, смоченной в спирте, свой палец и проколола его.

— А что с кровью? — спросила Марина. — Неужели вы можете определять гормональные уровни по такому маленькому количеству?

— Нанотехнологии, — пояснила Буди. — Новая эпоха в науке.

— Мы изолируем молекулы, метаболизированные в коре дерева, — продолжала Буди. — Но при этом мы все же учитываем воздействие слюны лакаши, их желудочных соков, плазмы. Мы только не знаем одну очень важную вещь — какая именно комбинация факторов обеспечивает женщин защитой от малярии?