на пять золотых лепреконовских монет, что есть! Длинный, белый и пушистый, как у того противнейшего тролля-песца с разноцветными глазами. Его приспешниками были Ник и Ланс, которыми он неустанно помыкал, заставляя выполнять свои гнусные поручения. Отличная компания — гиена, шакал и во главе — песец. Точно, Константин! Только вот согласно всем правилам образования имени, того песца должны были звать «Тин», а не «Дори». Хотя, может быть, в волшебном мире тоже можно купить красивое имя за золото, как блатной номер телефона за дополнительную плату?

БАБАХ!

Внезапно мой звонкий задорный смех был прерван сильным ударом по лбу — дверь в комнату с парой дерущихся парней неожиданно резко открылась, что-то небольшое и светлое проскользнуло мимо моих ног. И когда я, тихо выругавшись, устремила свой негодующий взгляд на дверь, та уже резко захлопнулась, едва не прищемив мой любопытный нос. Последнее, что я увидела, была массивная широкая спина какого-то парня в темной куртке — он быстро щелкнул несколькими выключателями и в тот же миг темная гостиная оказалась залита белым, очень ярким светом.

— Черт! Парни! Вы чего?! Совсем страх потеряли, да? — раздраженно и громко спросил низкий, но довольно знакомый голос. Нет, к моему величайшему разочарованию это был не Константин. — Вы че, не такие, как все?

— Блин! Тэдди! Нет! Ты не так понял! — проскулил Доминик, словно избитый напуганный шакал. — Он просто держит меня за хвост!

— Это все этот олух! Привязал свой хвост к моей заднице! — заверещал Дилан, и тут же заржал, как гиена, которой прищемили оба уха. — И-и-и-иха! Получи по морде! И-хи-хи-хи!

— Чьи это джинсы раскачиваются на люстре, а? — сердито спрашивал Тэдди, сейчас его голос звучал настолько серьезно и авторитетно, что я бы могла запросто спутать его с самим Костой. — Черт! Парни! Зачем вы связали свои хвосты?!

Я невольно фыркнула — ну наконец-то они втроем сообразили, что к чему. И да — это все подстроила я, просто не устояла перед таким соблазном и связала хвост шакала и гиены, как пару разноцветных шнурков, чтобы их подлые хозяева могли подольше насладиться компанией друг друга. Наверное, в этой пресловутой гостиной есть еще несколько входов, иначе как такой массивный неповоротливый Тэдди смог туда так незаметно попасть?

— Почему вы голые? Барахтаетесь на диване? Че происходит-то? — продолжал задавать одни и те же вопросы Тэдди.

Вдруг я услышала в комнате знакомый щелчок и тут же вспомнила, что именно с таким звуком высовывается острое лезвие отличного швейцарского складного ножа. Должно быть, он сейчас заблестел в руках у Тэдди, который вместе с ним и направился к визжащим от ужаса парням. — Сейчас я разрежу этот тупой узел из ваших хвостов! Поворачивайте сюда свои задницы!

Я бы с удовольствием послушала все их бессвязные оправдания и тупые отмазки, а так же дикий от ужаса ор, но в этот момент с противоположной стороны, прямо из зала, где я оставила несчастных растерзанных Лизу и Дженни, послышался звук битой посуды и вопли.

— Да как ты смеешь мне такое говорить, после того, как сам меня продал? — в сердцах кричала Дженни, захлебываясь в эмоциях и рыданиях.

Сквозь низкие глухие басы музыки пробился сначала громкий звук пощечины, а затем отчаянный охрипший голос Даниэля:

— Так… ты… ты и правда здесь парней развлекаешь? Джен, как же ты могла оказаться такой… такой…

Я не расслышала, кем именно он обозвал свою любимую девушку, потому что снова укуталась в свой плащ и… перенеслась прямо за спину разгоряченного Дани, который еле держался на ногах от усталости и переживаемого стресса. Одной рукой парень опирался на спинку барного стула, другой — растирал щеку, на которой жарким огнем пылал ярко-красный отпечаток ладони девушки.

— Не подходи ко мне! Ты теперь один из них! — кричала Дженни, прикрываясь полами своей разорванной юбки и в ужасе пятясь назад. С растрепанными русыми волосами, изорванной одеждой и размазанной косметикой, она очень походила на девушку легкого поведения, застуканную в неловкий момент. Однако Дани выглядел не лучше: в драной форме баристы, с разбитым лицом — он решил не тратить время на переодевание и умывание, и потому сейчас выглядел, как настоящий хулиган после уличной драки. Его даже родная Дженни не могла узнать — перед ней словно стоял другой человек, постаревший сразу на десяток лет, глаза были насквозь пропитаны болью и безумием. — Как ты мог? Как ты вообще можешь избивать всех подряд?!

— Так же, как и ты спать с ними! — рыча, процедил сквозь зубы Даниэль.

— Придурок! Ненавижу тебя! — залилась слезами Дженни. — Уходи с моих глаз! Ты мне всю жизнь испортил!

— Тупая шкура! — буркнул Дани, держа в карманах кулаки, сжатые так плотно, что его пальцы побелели от напряжения, а обкусанные ногти до крови впились в ладони. — Вали на фиг из моей жизни!

— Так! Заткнитесь оба сейчас же! — выпалила я, вставая между ними — буквально тридцать секунд назад я вытащила из лацкана своего костюма золотую брошку хамелеона и снова обернулась сама в себя. Затем я довольно резко от переполнявших меня эмоций скинула свой плащ-невидимку, появившись прямо в центре нескольких пересекающихся ярких лучей лазера. Может быть, меня кто и заметил на вечеринке, но только не эти двое. Они бы так и продолжали наносить сами себе смертельные раны своими ядовитыми словами, если бы я просто не встала между ними и не схватила за руки с криком:

— Идиоты! Вы прошли пол-ада друг для друга! Так сделайте же чертов последний шаг!

— Тони! Не вмешивайся! — первым обрел дар речи Даниэль. Он тяжело дышал, словно после самого долгого и тяжелого марафона в его жизни, и в изнеможении закрыл глаза. — Замолчи!

— Сам заткнись! — кричала я, поворачиваясь к обалдевшему Дани с уже широко распахнутыми и круглыми от шока глазами, блестящими от слез. — Ты что, не видишь, что ее одежда изорвана, а лицо опухло от слез?! Да ее чуть не изнасиловали, пока ты валялся без сознания избитый!

— О Господи! Это правда? — в ужасе закричала Дженни, закрывая рот ладонями. Одновременно с ней орал и Дани, еле шевеля своими опухшими разбитыми губами:

— Кто это сделал, Джен? Я убью его к черту! Я убью их всех!

— Нужно срочно скорую! Врача! — голосила Дженни, совершенно не замечая, ни что говорит ее парень, ни как она оказалась в его хоть и поздних, но крепких и долгожданных объятиях.

И пусть у обоих распухшие лица были залиты слезами, дыхание сбито, а тела дрожали так, будто их непрерывно било высоковольтным электричеством, но они были снова