Как-то так оно вроде и было, хотя даже мысленно слово “жених” пока не очень сочеталось с именем Степы. А язык так и вовсе не осмеливался произносить это вслух. Степа тоже ее невестой не торопился называть, так что все было в порядке. Замуж Соня хотела, но собиралась все-таки не скоро — у нее ведь только-только работа началась.

А Степка был хорошим парнем. Ладно сложенным, щедрым, рукастым и очень надежным. Тетя Вера — его мать — нахваливала его и так, и эдак, крутила-вертела, как школьника на рынке, чтоб можно было рассмотреть, как куртка сидит, со всех сторон. Пунцовевший ушами Степка тогда, собственно, и был школьником.

Соня знала его с детства. Во дворе им частенько приходилось вместе играть. Они с первой встречи невзлюбили друг друга, много ругались и не могли поделить даже песочницу, но детей подходящего возраста было слишком мало для того, чтобы быть заклятыми врагами, поэтому постоянно приходилось мириться. Однажды он в порыве детского безосновательного гнева оторвал Сониной кукле руку, а в ответ на слезы растерянно обозвал ее ревой-коровой. Соня, почувствовав, что слез вот-вот станет еще больше, недолго думая, попыталась треснуть обидчика все той же куклой, но неуклюже дернулась и выпустила ее из рук. Не успевший раскаяться Степа в ответ на это еще больше разозлился и со всей дури вдавил кукольное лицо пяткой в песок. Соня больше драться не решилась и со всех ног помчалась домой жаловаться маме. А та, возмущенно отряхнув руки от мучной пыли, тут же бросила тесто и побежала совершать возмездие. Вернулась она со Степкой и его матерью, которая втащила его за красное ухо на порог квартиры и заставила извиняться, потому что девочек нельзя обижать, а уж если оплошал, то тогда вину понести обязан. Соне сначала его жалко стало — в светлых глазах Степки тоже стояли слезы — а потом он бросил на нее такой лютый взгляд, что она в ту же секунду разъярилась и решила не прощать его никогда.

Мамы после того случая сдружились, новых ребят во дворе не появилось — простить пришлось. Тетя Вера с румяными от водки щеками порой шутливо заикалась о том, что вырастут ребятки — можно будет и свадебку сыграть, ну не судьба ли? Не менее развеселая мама одобрительно смеялась.

Дошутились они до того, что такой вариант стрельнул в голову и Степке. На выпускной из школы он подарил Соне крупную охапку полевых цветов — надо признать, с умом собранных — и, отчаянно краснея, предложил гулять. Соня помялась то ли для виду, то ли неуверенно — сама толком не понимала — а затем согласилась. Почему бы и нет?

Но уже осенью их дороги разошлись. Степа уворачиваться от армии не стал, хотя тетя Вера, хранившая горькую память о погибшем на фронте отце, который не сдержал данное ей, маленькой девочке, обещание вернуться, всеми правдами и неправдами готова была приписать сыну все болезни мира и не пустить служить. Но Степа, махнув рукой, ушел отдавать долг, а его мать, уверовавшая в Бога, так усердно молилась, что ему повезло не угодить в капкан Афганской войны и вернулся домой он аккурат в ноябре 1979 года с переломом руки. Пока оправлялся, идти туда добровольцем передумал.

Соня же после окончания школы, недолго думая, поступила в Горьковский педагогический институт иностранных языков. Английский увлек ее в школе почти сразу, во многом благодаря учительнице. Строгая и очень терпеливая Ольга Анатольевна, которая на первый же урок принесла пестрые вырезки из самых настоящих английских журналов, чем мгновенно взбудоражила класс, в свое дело вкладывалась всем сердцем и душой и искренне, но настойчиво передавала свои знания ученикам. Она стала любимой учительницей и лучшей наставницей для многих ребят. В том числе и для Сони. Она тоже решила гореть так же ярко и красиво и с честью вручать каждому, кто откликнется, ключик в новый мир, интригующий и очень загадочный.

В голове эта цель гордо возвышалась среди остальных, и Соня никогда и никому не хотела признаваться, что в одиннадцать лет, случайно выяснив, чем занимался дед, заигралась в слежку за прохожими со Степкой и захотела стать разведчицей.

В старших классах Соня, как образцовая ученица, искренне интересующаяся предметом, листала учебники, слушала пластинки, которые иногда давала Ольга Анатольевна — свои личные! — и сосредоточенно повторяла выражения за диктором. И иногда, почувствовав, как накатывает усталость, она переводила взгляд в стену и цепенела. Чем живут Джон и Джейн в своей Великобритании?..

Соня Багрякова стала октябренком в шесть лет, раньше всех в своем классе: семь лет ей исполнилось ровно через неделю после того, как на груди появилась красная звездочка. Соня училась на одни пятерки, лучше всех ухаживала за цветами в кабинете, помогала Степке с математикой и рисовала красивые стенгазеты. В девять она нацепила пионерский значок и с гордостью взяла под крыло группу из октябрят, с которыми регулярно собирала мусор в парке возле школы и играла в казаков-разбойников. Уже тогда, наверное, стало ясно, что ее призвание — обучать других, потому что чаще всего она вызывалась помогать отстающим ребятам. По активности она не могла обогнать только отличницу Олю, которая тянула руку раньше, чем учитель договаривал вопрос, совала нос во все звенья октябрят, из ниоткуда брала килограммы макулатуры и удостаивалась похвалы от самого директора — тут вообще мало кто мог посоперничать.

Соня не помнила себя бездельницей. Степка часто ныл, что школа — мучительница, и качался на скрипучем стуле, пока Соня рисовала плакаты для уроков английского — лучшие обещали повесить в классе (и вешали!). В четырнадцать она вступила в комсомол и почти все время, свободное от активной учебы, посвящала местной газете, театру, кружкам для пионеров и лагерям.

Но что же в это время делали Джон и Джейн?..

Соня листала учебники, пропуская географические справки про разные страны, биографии английских и американских писателей, научные статьи, очередные тексты про космические достижения, про строительство Байкало-Амурской магистрали и про Ленина, вчитывалась в рассказы о том, как Стив и Ник обсуждают водную прогулку по Волге — почему не по Темзе? В учебниках в общем-то было много чего, только про Советский союз, а про Англию почти ничего. Там туманно и холодно, там есть настоящая королева, у них замечательная литература и их язык красивый и мелодичный. И… все? А люди? Ее ровесники? Что ж, похоже, авторы советских учебников английского не очень-то знали,