рот. И знаете, какая в моей голове проносится мысль? Мужику непозволительно иметь такие красивые губы идеально правильной формы: пухлые, четко очерченные, верхняя немного вздернута, что говорит о его ветреном характере. И еще справа интересная россыпь родинок, будто какое-то неизведанное созвездие на небе. Никогда не видела такого… Уголок медленно приподнимается: он замечает мое замешательство и откровенное разглядывание его персоны. Моргаю и прихожу в себя, вырываясь из оков гипноза. Бормочу снова какие-то извинения и быстро иду в сторону центрального входа, думая о том, что такие симпатичные типчики, которые беспокоятся о своем внешнем виде, чаще всего либо геи, либо бабники. До дверей я не дохожу, так как меня кто-то настойчиво тянет в сторону за рукав блузки. Встречаю снова свое отражение в зеркальных, явно дорогущих, очках, подмечая свой немного взъерошенный и растерянный видок.

— Слушай, мне нужна помощь, — говорит «гейбабник», поглядывая осторожно на центральный вход, где до сих пор караулили с плакатами девушки. Кажется, когда я заходила, их было значительно меньше.

О нет, только не это. День так хорошо начинался, я нашла работу, и тут на тебе — «чудо в перьях» на мою голову. Что ему нужно?

— Помощь? Какая? — подозрительно переспрашиваю, оглядывая незнакомца с ног до головы. Волосы скрыты под капюшоном объемной темно-синей толстовки, но все же несколько пепельных прядей падает на лоб. «Точно крашенный гей», — думаю я.

— Видишь тех двух горилл и кучку девушек? Мне надо пройти мимо них незаметно, — поясняет парень, удивляя еще больше. Я кручу головой в поисках «горилл». «Гориллами» оказываются двое широкоплечих охранников, которые следят за порядком и сдерживают разбушевавшихся девиц.

— Твои бывшие что ли? — насмешливо спрашиваю, вызывая у «крашенного» широкую улыбку. «Ишь, зубы какие идеально ровные и отбеленные! Ну, сто процентов гей!»

— Все возможно, — ухмыляется он и снова смотрит на крутящиеся двери. — Мне просто нужно без палева пройти… Надо притвориться, будто мы влюбленная парочка. Поможешь?

Я с сомнением смотрю на него, вообще не въезжая в ситуацию. Может, это такой у него подкат дешевый, или он знаменитость какая? Вот вечно мне «везет»! Даже сегодня без приключений не обошлось!

— Я заплачу и подвезу, куда скажешь, — вырывает из мыслей его решительный голос. Заплатит? Как не прискорбно признавать, но деньги мне сейчас нужны как никогда. Почему бы и не помочь? Не секс же за деньги предлагает, всего-то выйти из отеля. Недоверчиво кошусь на него, затем на двери и соглашаюсь.

— Ладно, только с условием, что я останусь в живых, после «помощи», — неуверенно говорю, раздумывая, кто же он такой. Если «крашенный гей» селебрити, и нас рассекретят, безумные фанатки могут выследить меня и хорошенько отпинать или убить. Вдруг я «уведу» его у какого-то красавчика или еще чего? Ох, что за мысли вообще? Главное, чтобы он не скупился и оказался щедрым, а кто на самом деле этот странный типчик мало волнует.

— Останешься, — убеждает «крашенный» и крепко обхватывает талию, что я даже выпучиваю глаза и перестаю дышать. Для гея он слишком… уверен и мужиковат.

— Эй, милый, — еле выдавливаю из себя, — полегче.

Парень смеется, кладет руку мне на плечо и расслабленно идет к выходу, что-то неразборчиво нашептывая на ухо. «Гориллы» едва удостаивают нас вниманием, пока мы, хихикая и шушукаясь, проходим мимо. Хочется облегченно вздохнуть, будто я выполняю важную секретную миссию, от которой зависит жизнь. Наверное, так оно и есть. Но сердце уходит в пятки, когда приходится идти мимо яро настроенных девиц. Даже «гориллы» выглядят не так устрашающе, как они. Все при полной «экипировке»: с плакатами, исписанными именами и лицами каких-то парней, с телефонами в руках, в ультра-коротких юбках и платьях, что даже мне становится стыдно. Им едва ли есть шестнадцать! Срам! Куда смотрят их родители? Неодобрительно морщусь, но чувствую приятный легкий аромат духов и обращаю взгляд на своего лже-парня, крепко прижимающего к себе. «Крашенный» наклоняется и целует в макушку, заставляя и без того бешеный пульс ускориться. Кривовато улыбаюсь, ловя на себе пристальные взгляды некоторых девочек, и обвиваю торс парня.

С меня сходит сто потов, сердце готово выпрыгнуть наружу, а ладони становятся неприятно липкими. Я так ужасно перенервничала, что не выдерживаю и громко выдыхаю, когда мы заворачиваем за угол. «Крашенного» моя реакция позабавила, и он тихо смеется, сверкая своей фирменной улыбочкой. Складывается впечатление, будто не ему надо было выйти «незаметно» из отеля, а мне! Он так собран и самоуверен, что возникает огромное желание его стукнуть! Почему я должна переживать за незнакомца?

Отлепляю от себя его лапу и сдержано говорю, дабы не нагрубить, а то еще пошлет на все четыре стороны:

— Гони бабки.

Протягиваю руку и выгибаю выжидающе бровь, глядя на свое же отражение в зеркальных очках. Вот умора будет, если это все фарс и чистой воды развод! «Крашенный» сейчас посмеется и скажет: «Эй, подруга, я просто прикольнулся, расслабься. Дашь телефончик?» Да, так и будет, как пить дать! Это же я, Ливия, девушка-магнит, притягивающий проблемы. Парень машет рукой, останавливая желтое такси, открывает заднюю дверцу и говорит:

— Прошу, мадемуазель.

Я сажусь и пристально смотрю на него, уже ненавидя себя за то, что согласилась на эту ерунду. В любом случае, не придется тащиться на метро, хоть какой-то плюс.

— Ну и?

«Крашенный» хмыкает и немного разочарованно говорит:

— М-м-м… Думал, ты помогаешь бескорыстно.

Знал бы он, в какой я ситуации! Парень роется в карманах толстовки и достает несколько сто долларовых купюр, небрежно протягивая со словами:

— Спасибо.

Подавляю желание пересчитать и сую их молча в сумку, чувствуя себя странно и до жути неловко.

— Скажи, куда подвезти.

Называю адрес и отворачиваюсь, глядя в окно автомобиля, который несет в Куинс. Грустные воспоминания быстро вытесняют радостные, и я впадаю в меланхолическое состояние, рассматривая проносящиеся небоскребы.

***

Не понимаю девушек, которые залетают, вынашивают ребенка девять месяцев и затем выбрасывают, как ненужную вещь, оставляя на произвол судьбы. Такой оказалась моя биологическая мать. Она родила меня, дала жизнь, но я стала для нее обузой, помехой для нормального будущего. Что взять с семнадцатилетней девчонки? Видимо, ее невезение передалось мне генетически. Спасибо, удружила.

Я попала в фостерную (приемную) семью к Розе и Бенджамину совсем крохой. Ей поставили неутешительный диагноз — бесплодие. Она работала в больнице медсестрой, поэтому, когда среди персонала пролетела новость, что одна из мамаш бросила ребенка, Роза и Бенджамин, не раздумывая, решили удочерить малышку. Она очень любила детей и давно о них мечтала. Вот такая ирония судьбы: кому-то Богом дано иметь детей, но