– Она может, это уж точно, миссис Уитен, – самодовольно согласилась Брэн.

Хлоя почувствовала, как усталость давит на нее, и подумала, что один раз в жизни можно рискнуть осуществить свою мечту.

– Вы разбудите меня, когда вернетесь? – спросила она и поняла, что от усталости у нее заплетается язык, как будто Хлоя слишком долго сопротивлялась ей и теперь усталость наконец побеждала.

– Если вы сможете уснуть, когда мадам начнет здесь командовать, то вы крепче, чем я, – сказала Брэн, выходя их комнаты за своей юной госпожой.

Хлое едва хватило сил, чтобы снять башмаки, расстегнуть платье и дать ему соскользнуть на пол, и в тот же момент, когда ее голова коснулась подушки, она уснула.

– Она держалась из последних сил, вот что я вам скажу, – тихо прокомментировала Брэн, как только они с ее юной госпожой наконец незаметно выбрались из дома и смогли говорить свободно.

– Несчастная леди, – заботливо вторила ей Ив.

– Да, мне тоже так кажется, – пробормотала Брэн и, заметив любопытный взгляд Ив, нахмурилась.

Брэн не верила, что история, которая заставила леди пойти в экономки, могла быть похожа на красивую сказку. Даже если она начиналась с гирлянд и роз, то, по опыту Брэн, редко заканчивалась тем же самым при ярком свете дня.

Люк дождался, пока его камердинер в сопровождении лакея поднялись наверх с багажом, который они несли так аккуратно, словно это сокровища короны, а затем, тяжело вздыхая, вышли из его приватной гостиной. Он задумался, зачем ему нужен такой дотошный камердинер: Люк был достаточно взрослым, чтобы самому справляться с одеванием, и умел завязать галстук так, чтобы не испугать лошадей. Впрочем, через год или около того, когда ему нужно будет выглядеть элегантно в связи с дебютом Ив и собственной компанией по поиску жены, это будет вполне разумно.

Услышав резкий голос мачехи, доносившийся из гостиной, и рокот мужских басов в бильярдной, Люк попытался найти покой в библиотеке. Там в кресле у камина устроился крестник Виржинии маркиз Мантень, но Люк вздохнул с облегчением. Аура усталого вселенского цинизма, окружавшая Тома, по какой-то странной причине приводила женщин в страстное исступление, но не мешала ему быть хорошим товарищем и верным другом.

– Том, негодник! – воскликнул виконт и, несмотря на этот грустный день, искренне улыбнулся, крепко, по-мужски пожимая маркизу руку. – Когда ты приехал?

– Сегодня утром. Ты наверняка всю дорогу глотал мою пыль.

– Если не считать того, что ты ехал из Дербишира, а там уж скорее грязь, чем пыль.

– Какой я невнимательный, – растягивая слова, произнес Том.

– Только не пытайся убедить меня в том, что тебе нет дела до того, что тебя окружает, Том. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы ты мог заморочить мне голову своим напускным цинизмом, которым ты пользуешься, чтобы ставить всех в тупик. Лучше, как подобает доброму другу, расскажи, кто приехал сюда, чтобы порадовать наши скорбящие сердца, и сколько, по твоему мнению, мне придется их обхаживать.

– Тот, кто сказал тебе, что я добрый друг, очевидно, нуждается в том, чтобы его лишили иллюзий.

– Когда речь идет о моих друзьях, я не склонен обращать внимание на мнения других людей, мой дорогой маркиз, – возразил Люк, с улыбкой принимая бокал отменного бургундского, которое маркиз налил ему из стоявшего рядом с ним графина.

Ощутив расслабляющий эффект прекрасного вина и выслушав от Тома Бенбурга краткие, но проницательные характеристики собравшихся у него гостей, виконт оставил приятеля наедине с бургундским и, избегая показываться на глаза собравшимся в бильярдной и в гостиной, отправился наверх, чтобы собственными глазами убедиться, что после всех тягот и неудобств долгого путешествия Ив и Брэн благополучно устроились.

* * *

Хлоя проснулась с тяжелой головой и, с трудом открыв глаза, попыталась сообразить, сколько времени она проспала. В первое мгновение она не могла понять, где находится, и ей пришлось приложить усилия, чтобы удержать глаза открытыми и снова не опуститься на постель. Однако мысль о Виржинии приказала Хлое вставать, чтобы снова встретиться с миром лицом к лицу, поэтому она несколько раз поморгала и постаралась стряхнуть с себя тяжелое покрывало сна, грозившее снова накрыть ее с головой.

Даже прислуга высшего ранга могла позволить себе роскошь как следует потянуться, поэтому Хлоя зевнула, с силой вытянула ноги, скользнувшие по тонкому хлопку узкой постели Брэнди Браун, и высоко подняла руки, чтобы снова ощутить их силу. Она тряхнула головой, так что рыжие локоны упали вниз спутанной копной, и только тогда наконец поняла, как долго она спала, в то время как ей полагалось быть на ногах и заниматься делами.

– Брэи? – вопросительно произнес низкий мужской голос из-за слегка приоткрытой двери, и Хлоя почувствовала, что ее сердце забилось со скоростью гончей, бегущей за кроликом. – Не делайте вид, что вы спите, потому что пять минут назад я видел вас в саду. Где Ив и почему ваш багаж до сих пор находится в ее спальне?

Если бы Хлоя не была в одной нижней сорочке и с растрепанными волосами, она могла бы выйти и, ответив ему что-нибудь резкое, заставить уйти. Хотя в любом случае стоило попробовать. Если она будет говорить уверенно, может быть, он уйдет, боясь, что его застанут средь бела дня наедине со служанкой?

– Миссис Браун пошла с вашей дочерью подышать свежим воздухом, лорд Фарензе. Она постаралась сказать это таким голосом, как будто очень занята и ей недосуг отвечать на вопросы.

На какое-то мгновение воцарилась гробовая тишина. Хлоя почти почувствовала, как виконт вздрогнул, услышав из комнаты ее голос. Но, к несчастью, она не услышала, что он уходит. Но действительно ли она хотела этого? Как обычно, внутренний голос Хлои выбрал самый неудачный момент, чтобы взбунтоваться. Она приказала ему молчать и возвращаться в отведенную для него клетку. Хлоя действительно хотела, чтобы виконт ушел. Сидя на аккуратной маленькой кровати, она вся натянулась как струна в напряженном ожидании и в надежде, что Люк это сделает. И хотя что-то в той тишине, которая царила по ту сторону двери, говорило ей, что он по-прежнему там, женщина продолжала надеяться.

– Почему, черт возьми, вы занимаетесь вещами Ив, когда их могла распаковать любая другая горничная, если Брэн занята?

– Я… – Хлоя запнулась и сказала себе, что если бы не имела глупости так глубоко уснуть посреди дня, то в ее дурацкой голове наверняка нашелся бы какой-нибудь ответ, способный его удовлетворить.

– Вы что, проглотили язык? – спросил он. Ей показалось или в его растянутых словах и вправду слышались смешливые нотки?

Нет, не может быть. Кроме того, в ней нет ничего смешного. Они были не в тех отношениях, чтобы в его голосе мог звучать намек на игривость. Она сама вообразила себе это, и теперь ее внутреннее «я» снова занялось выдумыванием того, о чем ей нельзя было мечтать. Например, каково было бы проснуться в его постели с головой одурманенной сном и любовью, и разделить с ним любовную близость. Хотя в это самое время его насмешливый голос возвращал ее к тому, где она, кто она и с кем.