Ты разговариваешь с ним не так часто, но почему-то не рада его голосу.

— В маршрутке еду, — говоришь ты с такой интонацией, как будто это само собой разумеющееся. Как будто ты всё время ездишь в маршрутке.

— Слав, щас я тебе перезвоню, а то у меня батарейка са…

Ты слышишь гудок и голос автоответчика оператора. Перемещаешь палец влево и снова надавливаешь на кость. Да, мне больно, но и приятно тоже.

Он

Совсем недавно мне сделали операцию по пересадке СИМ. Я всегда опасаюсь незнакомых мне рук, но на этот раз хирург попался осторожный. Ха! Ещё бы. Я ведь дорогущий смартфон с новой версией операционки. Парень открывал крышку так медленно, я уж думал, что он не сможет. У меня есть его фото. Фото хирурга. На вид — лет двадцать пять. Немного испуганное лицо с густыми бровями и слегка приоткрытым улыбающимся ртом. Тёмные пряди волос длины чуть ниже мужского стандарта хаотично накиданы, свисают друг с друга — сейчас так модно. Он явно не ожидал, что его сфотографируют. Стоит вполоборота, словно его только что окликнули. Одет в слегка приталенную клетчатую рубашку (красные пересекающиеся линии на серо-синем фоне), чёрные джинсы. В тон джинсам, чуть светлее — мокасины интересного пошива. Фотография сделана за пару минут до операции.

У парня села батарейка. Я обижаюсь, когда меня использует кто-то кроме хозяина. Меня могут украсть, поломать, уронить. Даже если хозяин доверяет кому-то, то я — нет, пусть даже это его родственник. А парня в клетчатой рубахе я фотографировал сегодня в первый раз. Я его знаю всего пару минут, а он уже запускает в меня свои пальцы. Даже не стал крышку закрывать — позвонил так.

— Алло! Это опять я. Какие у тебя планы на вечер?

— Ну… Я не знаю… не решила ещё…

Какой приятный голосок. Интересно, какая у неё труба? Какой-нибудь слайдер цвета металлик. Безвкусица.

— Слав, а почему бы нам не пройтись по городу? Погода такая классная!

— Не знаю… Может быть в другой раз? Я просто сегодня не смогу, я занята…

— Как не позвоню тебе, ты занята, а? Пашку совсем забыла!..

Короткий гудок. Ну вот, деньги кончились — не везёт Пашке! Тьфу ты, опять эти пальцы…

Другой

Я потерян в темноте кармана. Татуировки на плечах, груди и животе истёрлись, словно были выведены пластическим хирургом. После случайной многократной кругосветки в барабане стиральной машины я плохо слышу.

Угораздило меня достаться такому хозяину — сплю и вижу, что он меня кому-то продал. А нет — вытаскивает из кармана. Будет писать эсэмэску своей Славе. Тоже мне, депрессивный романтик. Влюбился по уши, теперь пока мне все кости не сотрёт, будет мучиться и меня мучить:

«Привет. Чем занимаешься?»

Не дождался ответа.

Спустя пару минут:

«Давай погуляем?»

И снова ни буквы в ответ. Как в воду канули эсэмэски, хотя, отчёты приходили, всплывали. Не выдержал — позвонил ей, было занято, потом ещё два раза занято. В четвёртый раз дозвонился. На том конце провода — вернее не провода, а сети — шорох и голоса. Девушка едет в маршрутке, видно, случайно нажала кнопку ответа. Хозяин включил громкую связь. Сквозь грохот русской езды, шорохи одежды и песню 7Б из автомагнитолы, был слышан диалог:

— Кто там тебе звонил?

— Пашка звонил, моя бывшая любовь.

— А второй раз?

— Второй раз тоже он, у него батарейка села, перезванивал.

Несомненно, узнаётся её голос. Тоже мне, донжуан в женском обличии. Мой динамик хрипит, того и гляди, как бы не сломался. Когда же этот депрессивный наслушается уже этой ерунды.

— Гулять приглашал?

— Ну да. Мы с ним расстались два года назад, а он всё звонит.

Внезапный удар. Хозяин отпускает меня из рук, и старенький глазок камеры в один и три мегапикселя последним прикосновением дрогнувшего пальца фотографирует одну из четырёх граней красной стеклянной пирамиды поверх белой крыши маршрутного такси. Здесь же получились напуганные глаза — взгляд хозяина скользит вниз сквозь лобовое стекло, уже отмеченное ударом головы — на снимке момент удара не запечатлён, сказывается большое время выдержки устаревшей камеры. Я падаю на иссушенный августовскими солнцем и ветром асфальт. Я жив.

Она

Случайно, почти неощутимо нажала на правую ключицу, ещё не услышав даже сигнала вызова. Я только что провалился в темноту, и вот — снова звонок. По эту сторону я слышу незамысловатый мотив, нет, это не внутренний голос, а голос Ивана Демьяна. Водители маршрутных такси такое любят, что ж, на вкус и цвет товарища нет. С другой стороны я слышу тишину. Видимо, абонент тоже предрасположен к 7Б. Мы слушаем вместе:

«…И не стучись и не ломись ко мне осе-е-е-ень…»

Я не могу так больше. Либо усыпи меня, либо найди другую игрушку. Тебе пришло сообщение, ты, как всегда не читаешь их, читаю только я.

Вдруг, я слышу заглушающий магнитолу скрип тормозов. Я слышу чей-то крик. Я слышу удар снаружи и на другом конце провода. Кто-то вдохнул свои слова, как вдыхают их испуганные смертью:

— Кровь…

Мы

Я лежал на асфальте рядом с недвижимым телом хозяина, слушая шорохи и голоса на том конце сети, пока меня не подобрал кто-то. Он накрыл меня грубым движением руки и нечаянно нажал кнопку «Снять». В моей памяти отложилось фото сине-серой рубахи с крест-накрест пересекающимися на ней красными линиями. Угол рубахи неаккуратно заправлен в правый карман чёрных джинсов. Внезапно я услышал одновременно где-то вне себя и внутри.

— Привет, Слава, ты как здесь оказалась?

(2008)

Спасибо, Михаил

Спустя шестнадцать лет, хочу оглянуться на несправедливое со стороны издательства «Река времени» умолчание об участии моего товарища Михаила Прилепина в иллюстрировании книги стихов «Кварц». Участие это было чисто символическим (облачко на иллюстрации к разделу «Седьмой проспект» — его рук дело). И редактор ныне почти забытого издательства «Река времени» воспротивилась указывать Михаила иллюстратором, мол, мелочь это. Мне, молодому, ничего не оставалось, кроме как пойти на поводу. Но, пусть и невелико это облачко, оно — часть книги. Так вот, хочу здесь разоблачить эту, на мой взгляд, несправедливейшую недомолвку и отблагодарить Михаила Прилепина за участие в книге, ибо для меня это очень важно. Спасибо, Михаил.

Образцы для фоторобота

Пушкин

Я пялился на Пушкина перпендикулярно.

Я ходил с Пушкиным на голове.

Я ел с Пушкиным щи, не замарав его.