за стеной из судебных свитков! Он сам ходит по базару, надзирая за тем, как торговцы и покупатели блюдут шариат! Вот за это, мы, простые люди, и чтим его! Да почиёт на нём благодать Аллаха!

– Ещё бы тебе не чтить тебе его, женщина, – отозвался чей-то совсем уж тихий укоризненный шёпот. – Не станешь чтить кадия Абдуррахмана – об этом ему живо донесут его глаза и уши из числа стражников, уличных попрошаек, внимательных завсегдатаев чайхан и курилен терьяка. А таких глаз и ушей у него множество!

Когда кадий в сопровождении стражи удалился, и люди на базаре вернулись к своим занятиям, прерванным его появлением, купец Рахматулло решил, что пришло время ему покинуть базар и направиться в дом вдовы Адолат, где он остановился. Так он и поступил, дорогой рамышляя, что за купец из Хиндустана так жаждет встречи с ним. Рахматулло доводилось бывать и в Дели, и в других городах Хиндустана, но он не мог припомнить, чтобы у него оставались там друзья, страдающие от разлуки с ним.

7

Вернувшись домой, купец застал вдову в слезах.

– Что случилось? – задал он вопрос с порога.

– Чайханщика нашли задушенным, – коротко пояснила Адолат, всхлипывая.

– Какого чайханщика? – переспросил Рхаматулло, уже догадываясь о ком идёт речь.

– Да, Ойбека, же! – ответила вдова, всё ещё шмыгая носом. – Хозяина чайханы в нашей махалле. Нашли его тело на пустыре за городом, у него был приметный перстень, который ему несколько лет назад подарил родственник нашего визиря, за то, что Ойбек славно угостил его в своей чайхане. Вот по этому перстню его и опознали…

– Значит, убийца ничего не взял, – проронил Рахматулло задумчиво.

– Ничего, – кивнула Адолат. – Один Аллах ведает, что нужно этому душегубу… Кроме жизней людей…Мне страшно, Рахмат… Где ты был?

– Не бойся, Адолат, – утешил её купец. – Мы найдём убийцу. А был я на славном самаркандском базаре, едва не познакомился с вашим городским кадием, а ещё отведал воды, прохладной, словно лёд из гор Бадахшана, со вкусом щербета и тайны…

– Тайны? – настороженно покосилась на него Адолат.

– Да, – сказал в ответ Рахматулло и коротко рассказал ей о встрече с мальчиком-водоносом и о сказанных им словах.

– Что может быть самым важным для меня кроме сведений об убийце? – наморщил лоб купец. – Так что я должен встретиться с этим человеком сегодня после вечернего намаза, кто бы он ни был!

– Делай, как считаешь нужным, – произнесла Адолат. – Только будь осторожен.

8

Совершив вечерний намаз, купец Рахматулло направился в сторону мечети Биби-ханым. На улицах, ведущих к мечети, было довольно многолюдно – ведь была пятница, и толпы мужчин возвращались с вечерней хутбы.

– Могу ли я узнать, где здесь поблизости караван-сарай, – несмело обратился Рахматулло к одному из них

– Караван- сарай? – живо откликнулся тот. – Ты, судя по своему говору, не здешний? И не знаешь где преклонить голову? – начал выпытывать мужчина у Рахматулло.

– Да, я из Бухары, – вынужден был признаться купец. – А в вашем городе желаю поклониться гробнице сейида Ходжи Абди…

– Это похвально! – заметил его новый собеседник – Но зачем тебе караван-сарай? Пойдём, в харчевню, я угощу тебя, бухарец, а, ежели желаешь, то и предоставлю тебе ночлег.

– Да, возблагодарит тебя, Аллах!– молвил в ответ Рахматулло скороговоркой. – Но я тороплюсь… в караван-сарае меня ждут.

– Пойдём, бухарец, я хотя бы угощу тебя шиш-кебабом, – не унимался его собеседник. – Твоё благочестие заслуживает награды.

Рахматулло подумал, что хиндустанец может и подождать – не на один же день приехал тот в город, к тому же, даже немного задержавшись, он посетит делийского купца, как и было условлено, после вечернего намаза, а отказываться от угощения и, тем паче, браниться, привлекая к себе внимание, не стоит. Такие размышления заставили его принять предложение незнакомца. Не прошло и десяти минут как двое мужчин сидели в харчевне, насыщаясь шиш-кебабом, жаренным на углях. А новый знакомый Рахматулло по имени Сардор увлечённо рассказывал тому историю мечети Биби-ханым:

– Ты, может быть, и не слышал, бухарец, но эту мечеть строили в те времена, когда наш владыка амир Тимур был с войском в походе в Хиндустане. Но чтобы ускорить строительство он прислал в помощь девяносто девять хиндустанских слонов! Представляешь, девяносто девять!

– Девяносто девять? А почему не сто? – озорно спросил Рахматулло, словно бы заражаясь весёлостью Сардора.

А тот продолжал увлечённо говорить:

– Но, разве ты можешь представить, о, Рахматулло из Бухары, что голубой сияющий купол нашей мечети скрывает тайну большой любви?

– Большой любви? – озадаченно переспросил купец

– Молодой зодчий мечети влюбился в Биби-ханым, старшую жену амира Тимура, как рассказывают, внучку хана, потомка самого Чингиса. И пообещал зодчий жене амира, что он достроит мечеть до конца только в обмен на её поцелуй. – рассказывал Сардор. – Долго не уступала молодому зодчему гордая ханша, убеждая его, будто все женщины похожи одна на другую, словно разные чаши, в которые налито одинаковое на вкус вино. Но и пылкий зодчий не уступал, и скромная красавица Биби-ханым, наконец, согласилась, но прикрыла своё лицо платком. Однако же, жар страсти молодого зодчего был таков, что на щеке ханши остался алый след. Когда великий амир Тимур вернулся из Хиндустана и заметил этот алый след на щеке жены, то он обо всём догадался и повелел казнить зодчего. Но того только и видели – он смастерил себе крылья и улетел в Мешхед…

Доедая шиш-кебаб и слушая вполуха Сардора, навязашегося ему в собесдедники, купец Рахматулло подумал, что ему самому сейчас не помещали бы крылья, дабы поспеть на встречу с таинственным хиндустанцем. Наконец, когда шиш-кебаб был съеден, Сардор произнёс:

– Не смею более тебя задерживать, о Рахматулло из Бухары! Торопись по своим неотложным делам! Хотя, ежели, таково будет твоё желание, я мог бы заказать ещё, к примеру, самсы или велеть принести нарды…

– Сардор! – с чувством произнёс в ответ купец Рахматулло. – В щедрости своей ты подобен Хотаму Тай ([16])! Однако же, меня, и в самом деле, ждёт сегодня неотложная встреча.

– Да освещает счастливая звезда все твои начинания своим светом! – с теплотой попрощался с ним Сардор. – Ты, возможно, удивляешься, бухарец, почему я так запросто пригласил тебя в харчевню. Дело, видишь ли, в том, что жена моя скончалась не так давно, дочку же я выдал замуж… За хорошего человека, – пояснил он. – Но с тех пор я совершенно один в собственном доме! Вечерами по пятницам я хожу в мечеть Биби-ханым на молитву, а после ищу какого-нибудь приезжего, чтобы скоротать