Детектив Хит сама не знала, чего хочет больше всего: застать капитана Монтроза в участке и расспросить его о визите в дом священника или найти кресло начальника пустым и ненадолго отложить неприятный разговор. Но сегодняшним утром она, как обычно, оказалась в помещении отдела убийств первой. Кабинет капитана был заперт; за стеклянной стенкой, откуда открывался вид на рабочее помещение детективов, было темно. Никки испытала разочарование. Она не любила откладывать все на потом, особенно если дело было щекотливым; инстинкт подсказывал ей сразу бросаться в бой и уже дальше действовать по обстоятельствам.

Она сказала себе, что все это пустяки и ей просто нужно прояснить ситуацию. На первый взгляд в визите капитана в церковь Невинно Убиенных Младенцев не было ничего необычного. Заявление об исчезновении человека, живущего в пределах его участка, давало ему вполне законный повод поговорить с заявителем. Это была стандартная полицейская процедура.

Странным было то, что начальник участка сам занялся делом, какие обычно поручают детективу третьего класса или даже опытному патрульному офицеру. Да еще и проводил обыск в одиночку… Конечно, в этом не было ничего неслыханного, однако случалось такое редко.

Час назад Хит и детектив Феллер, надев перчатки, обошли дом священника, но не обнаружили никаких следов борьбы, взлома, кровавых пятен или писем с угрозами — словом, ничего из ряда вон выходящего. Криминалисты должны были осмотреть дом более тщательно, и в ожидании их прибытия Никки порадовалась, что у Феллера хватило такта промолчать, однако его мысли были написаны на лице. Монтроз, на которого постоянно давили боссы и собирались завести дело в отделе внутренних расследований по неизвестному обвинению, пренебрег стандартной процедурой и самостоятельно обшарил дом жертвы в ночь убийства. Когда Хит высадила Феллера у станции метро на 86-й, он сказал ей на прощание:

— Удачи вам… Лейтенант, Хит.

Появившись в отделе убийств раньше других детективов, Никки могла бы не застать Монтроза одного и поговорить с ним без свидетелей. Жаль, что так не получилось. В комнате для ланча, заливая молоком хлопья, она нажала на кнопку быстрого набора и позвонила капитану.

— Кэп, это Хит. Сейчас семь двадцать девять, — произнесла она, когда включилась голосовая почта. — Перезвоните мне, когда сможете. — Коротко и ясно. Она звонила ему только по важным вопросам, и он это прекрасно знал.

Хит отнесла свою картонную коробку с хлопьями «Миниуитс» на рабочий стол и в полной тишине принялась завтракать. На нее давили утренние часы всех тридцати дней, проведенных без Рука. Никки снова взглянула на часы. Стрелки двигались медленно, проклятая цифра, обозначающая дату, оставалась прежней.

Она подумала: «Интересно, что он сейчас делает?» Никки представила себе Рука сидящим на ящике с боеприпасами, в тени ангара из гофрированного железа на затерянной в джунглях взлетно-посадочной полосе. Должно быть, в Колумбии или Мексике, если вспомнить план, который Рук кратко пересказал ей, прежде чем поцеловать на прощание в дверях ее квартиры. Тогда, заперев дверь, она бросилась к эркеру и уставилась на облачка, которые вырывались из выхлопной трубы ожидающего такси. Никки хотела бросить на журналиста последний взгляд, прежде чем он исчезнет. Когда она вспоминала, как он, открыв заднюю дверцу машины, остановился и послал ей воздушный поцелуй, в груди у нее становилось тепло. Со временем картина поблекла, осталось лишь приятное послевкусие. Теперь Рук виделся ей в дикой местности: вот он отбивается от комаров, торопливо записывая имена подпольных торговцев оружием в свой «Молескин».[16]Наверняка он давно не принимал душ, не брился, на футболке пятна пота. Как же она хотела его прямо сейчас.

Телефон Хит завибрировал: это было сообщение от капитана Монтроза. «Я в Полис-плаза. Позвоню, когда освобожусь». Этого следовало ожидать: он застрял в центре, в штаб-квартире, на ритуальном совещании, где начальники участков отчитывались о результатах своей работы. Это заставило Никки призадуматься об отрицательных сторонах предстоявшего повышения. Стоит немного приподняться, и твоя голова оказывается над парапетом, превращаясь в удобную мишень.

Тридцать одну минуту спустя, ровно в восемь часов, все стулья в помещении отдела убийств были заняты. Детектив Хит знакомила членов своей группы и нескольких помощников — патрульных и детективов, привлеченных из отдела квартирных краж, — с имеющейся у нее информацией по делу. Подойдя к белой эмалированной доске, она с помощью магнитов прикрепила сверху две фотографии отца Графа. Одна была сделана криминалистами на месте преступления и выглядела гораздо качественнее, чем снимок на ее мобильном. Другая фотография с демонстрации протеста была увеличена и обрезана так, что на ней осталось только лицо священника.

— Это жертва, отец Джеральд Граф, священник прихода церкви «Невинно Убиенных Младенцев». — Хит напомнила обстоятельства дела и маркером нанесла дату исчезновения священника, предполагаемое время смерти и время обнаружения тела на шкалу, пересекавшую доску. — Фотографии, как обычно, будут выложены на сервер вместе с другой информацией, чтобы вы могли скачать все на свои мобильные и ноутбуки.

Каньеро обернулся к детективу Раймеру — копу, временно перешедшему к ним из отдела краж; он сидел позади всех, на каталожном шкафчике.

— Слышишь, Опи,[17]если ты вдруг не понял, ноутбук — это такая печатная машинка с огоньками.

Дэн Раймер, бывший военный полицейский из Каролины, оставшийся в Нью-Йорке после армии, давно привык к насмешкам. Даже дома его называли Опи. Он заговорил с нарочитым южным акцентом:

— А, так ноутбук — это такой компьютер, да? Ничего себе! Теперь понятно, почему у меня не получилось разогреть на нем сэндвич с опоссумом.

Никки повысила голос, чтобы перекрыть смешки:

— Прошу прощения, вы не против, если мы все-таки ненадолго вернемся к делу?

— О, какая строгость, — это была детектив Шерон Гинсбург. Никки усмехнулась, но улыбка ее застыла, когда Гинсбург добавила: — Уже пробуешь себя в роли лейтенанта?

Шпилька не удивила Никки; ее поразило то, что повышение уже обсуждается в участке. И естественно, сплетню озвучила Гинсбург — детектив с весьма скромными способностями, среди которых было умение раздражать Хит. Должно быть, кто-то когда-то сказал Гинсбург, что, когда хочешь разрядить обстановку, нужно болтать всякую чушь. Никки подумала, что тот умник оказал ей, детективу Хит, услугу.

— Что у нас с причиной смерти? — заговорил Таррелл, возвращаясь к делу и прикрывая собой «гранату», брошенную Гинсбург.