— Я должна убедиться.

— В чем? — недоумевал Тэрко. — Что здесь случилось?

— Нам нужно спуститься вниз. Вдвоем. Остальные пусть ждут. Если солнце встанет в зенит, а мы не вернемся — идите на выручку.

— Что в этой пещере? — Тэрко не двинулся с места.

— Возможно, ничего, Тэр, — задумчиво произнесла Лари. — Может, это и вправду был ночной кошмар. От жажды видится всякое. Именно поэтому я должна убедиться.

Вожак поморщился, но кивнул.

Это была та самая пещера, хотя Лари узнала ее не сразу. Несколько широких каверн, когда-то вымытых подземной рекой, соединялись узкими проходами. Прежде здесь повсюду был камень: он нависал над головой, давил и угнетал. Теперь все изменилось. От входа, в самую глубь, раскинулся сплошной ковер из диковинных растений. Лари хорошо знала лес, безошибочно узнавала каждое дерево, траву, кустарник, но ничего подобного не встречала. Неведомые растения полностью скрывали стены пещеры, широкие листья с бутонами плотно приникали, словно присасывались к камню. От них тянулись толстые стебли невероятной длины, которые извивались змеями, теряясь во тьме. Больше всего охотницу поразила их расцветка. Огонь факела позволял различить несколько оттенков: от голубоватого и лилового до смольно-черного. Иногда наружу пробивались яркие зеленые прожилки, они едва шевелились безо всякого воздействия.

Под ногами стелился такой же живой ковер. Там, где ступали охотники, он напрягался и лопался, изливаясь ароматным содержимым. Вязкий запах казался Лари приятным, но Тэрко пришел в ужас. Возможно, это стало последней каплей: его разум отказывался принимать увиденное. Пещера была живой. В ее непроглядной темноте что-то скрывалось — что-то непонятное и враждебное.

— Ты убедилась, Лари? — прошептал Тэрко, брезгливо прикрывая лицо ладонью. — Пора уходить!

— Я должна дойти до конца. — Она говорила ровно, хотя в душе трепетала. — Эта пещера заканчивается тупиком, завалом. Перед ним самая широкая каверна. Меня там держали.

— Кто?

— Когда-нибудь расскажу, но сейчас у нас действительно мало времени. Мне здесь тоже не нравится, я чувствую это место. И мне страшно, очень страшно, Тэр. Но если я не дойду до конца, этот страх останется со мной навсегда.

— Тогда скорее покончим с этим! — приободрил он сам себя. — Вперед, и да хранит нас милостивый творец Музерату!

В конце пещеры нашлось корневище причудливого растения. Оно сформировалось в дальнем углу, все побеги исходили оттуда. Здесь стояла вода, сапоги охотников утопали в ней по щиколотку. Корни выглядели светлее побегов. Они переплетались в единый узел, покрытый обрывками грязной ткани. Ткань явно была рукотворной и это вызвало у Тэрко недоумение. Но Лари сразу все поняла. Она уже признала каменный столб, у которого изнывала от жажды. Даже наряд из листьев не смог преобразить место ее истязания.

— Что ты делаешь?!

Лари уверенно зашагала вперед, к корневищу, растения под ее ногами лопались чернильными облаками. Охотница подошла туда, где десять лет назад возвышался роскошный шатер. Он и сейчас был здесь, только разодранный на куски. Внутри все перемешалось в беспорядке. Редкая мебель, остатки утвари и одежды запутались в корнях и свисали от пола до потолка. А в самом центре возвышался небольшой бледно-лиловый кокон, его очертания напоминали два переплетенных тела. Кокон дышал.

— Они живы, — прохрипела Лари и ее вырвало.

Сплетение тел пульсировало. Из него росла сеть бледных кишок, по которым мерно струился темный питательный сок. Часть кокона покрывали размытые штрихи татуировок. Тонкая белая кожа ходила буграми — ритуальные узоры растягивались и сжимались, меняя расцветку от черного до пунцового.

— Что это? — прошептал Тэрко. В его глазах застыл ужас.

— Идем, — бросила Лари и тут же направилась прочь.

Вожак поспешил за ней, он испуганно озирался до самого выхода. Снаружи их встретили взволнованные охотники: солнце еще не встало в зенит, но лица Тэрко и Лари вынесли на себе все увиденное.

— Убираемся, быстро, — приказала Лари, не дожидаясь, когда вожак придет в себя. — Здесь нечем дышать.

Свора уходила в чащу, проклятое место осталось далеко позади. Вопросов никто не задавал. Даже Тэрко, у которого были все основания. Поэтому Лари решилась сама.

— То, что я видела, не похоже на истинную свободу, — пробормотала она. — Лучше сгнить заживо, чем вот так…

Лари надеялась, что он спросит. Ей нужно было выговориться! Но Тэрко лишь насупился и молчал. Что бы не привиделось ему в той пещере, он упорно пытался это забыть. Наконец охотница отступила, она не хотела травмировать любимого еще больше. О произошедшем Лари вспомнила лишь однажды.

— Пообещай, — серьезно попросила она, — если со мной приключится что-то похожее, твоя рука не дрогнет. Просто пообещай, Тэрко.

— Обещаю.

6

Через прозрачное мозаичное стекло открывался потрясающий вид на город. Черные крыши домов раскинулись сплошным ковром, улицы и переулки выписывали на нем узоры. То тут, то там виднелись изящные великаны — дворцы ханских династий. Острые шпили башен возносились в ясное небо, наполняли его своим мраком, резко проявлялись на фоне облаков. В центре города стояло гигантское сооружение, перед которым трепетали даже роскошные дворцы. Замок кагана. Сердце столицы и всей Кетмении.

— Великолепно! — Женщина не могла оторваться от окна, хотя смотрела в него не впервые. — Твои предки знали, где строить.

Худощавый мужчина раскинулся на роскошной кровати и наблюдал. За ней. Он тоже наслаждался видом: округлыми бедрами, крепкой талией, жилистой спиной. Подтянутой фигурой. Дикостью черт. Совсем не его идеал, но иногда так хочется разнообразия!

И он, и она были кетменами, при этом тело мужчины отличалась безупречной белизной. Женщине повезло меньше, ее свинцовая кожа выдавала низкое происхождение. Подобная связь считалась порочной. Истиннородные господа не желали портить кровь и обычно выбирали в наложницы лиерлиек, которые не могли понести. От серых кетменов рождались полукровки без всяких прав на титул белого родителя. Пойти на такое можно было только по большой любви. Но эти двое сошлись на более крепком чувстве. Взаимовыгоде.

Оба были немолоды. Мужчине — за шестьдесят. Это читалось в складках его тела, сухости кожи, усталом лице. Женщине исполнилось сорок четыре, но выглядела она гораздо свежее, возраст проявлялся лишь в мелких морщинках. Возможно поэтому