– Ты хочешь сказать, что у меня заурядная внешность? Кол не удержался от искушения поддеть сестру:

– Да, пожалуй.

Разумеется, брат слукавил. Мэри Роуз была настоящей красавицей – во всяком случае, так без умолку твердили Колу все мужчины города. Он не мог смотреть на сестру их глазами. Она была для него милым существом с добрым сердцем, иногда, впрочем, превращавшимся в маленькую дикую кошку. Когда-то она была непослушным ребенком, но теперь, став совсем взрослой, причиняла не так уж много хлопот.

– Адам утверждает, что я хорошенькая, – возразила Мэри Роуз и толкнула брата плечом. – А он всегда говорит правду. И потом, ты же прекрасно знаешь, что главное – это душа женщины. Мама Роуз считает меня прекрасной дочерью, хотя ни разу в жизни меня даже не видела.

– Мэри Роуз, ты уже прекратила выпендриваться?

– Да, – ответила девушка со смехом.

– Я бы не слишком беспокоился из-за того, что похож на кого-то другого.

– Но этим не кончилось, – продолжила Мэри Роуз. – Примерно через месяц меня вызвали в кабинет директора. Там меня дожидался какой-то пожилой мужчина. Старшая воспитательница тоже была там, а у нее на столе лежало мое личное дело.

– Откуда ты знаешь, что это было твое личное дело?

– Оно самое толстое во всей школе, и у него порвана обложка. Взглянув на брата, Мэри Роуз сразу же догадалась, о чем он думает.

– Не смейся, Кол, и не корчи из себя всезнайку. Да, мой первый год в школе прошел неудачно. Я с трудом приспособилась к новой обстановке. Сейчас-то я понимаю, что просто скучала по дому и добивалась, чтобы меня выгнали оттуда. Но однако, – тут же торопливо добавила она, – с тех пор у меня отличный послужной список.

– Расскажи мне о том мужчине, который ждал тебя в кабинете директора, – попросил Кол.

– Он был юрист, – ответила Мэри Роуз. – Его очень заинтересовала наша семья: как долго мы живем в Монтане и почему с нами не живет наша мать. И еще требовал, чтобы я описала ему, как выглядят мои братья. Но я ни на один вопрос отвечать не стала. В конце концов, это совершенно незнакомый человек, который к тому же мне очень не понравился.

– Почему он тебя обо всем этом расспрашивал?

– Якобы речь идет о большом наследстве. Мне показалось, он уходил в полной уверенности, что я не какая-нибудь давно потерянная родственница, которая может на него претендовать. Ты разволновался?

– Немного, – признался Кол. – Я не люблю, когда кто-то начинает о нас разнюхивать.

Мэри Роуз попыталась отвлечь его от неприятной темы.

– Все не так уж плохо, – сказала она. – К экзамену по английскому я не смогла подготовиться, потому что Элеонора полночи не давала мне спать, рассказывая о своих неприятностях. А когда начался экзамен, мне пришлось ждать следующего дня, чтобы пройти все тесты.

– Я думал, ты не станешь больше общаться с Элеонорой.

– Я и не собиралась с ней общаться, клянусь, – заверила Мэри Роуз, – Но никто не хотел жить с ней в одной комнате, и директриса чуть ли не на коленях упрашивала меня поселиться вместе с ней. Бедная Элеонора. Она честная, у нее доброе сердце, но она тщательно это скрывает.

Кол улыбнулся. Элеонора была единственным темным пятнышком в безоблачной жизни сестры. Из всех учениц школы только Мэри Роуз могла выносить ее общество. Братья любили слушать побасенки об Элеоноре, находя ее проделки чертовски забавными.

– Она все такая же проказница? – спросил Кол в надежде, что сестра попотчует его какой-нибудь новой веселой историей.

– Да, – ответила Мэри Роуз. – Видишь ли, я терзалась из-за того, что рассказывала о ней всем вам, но Трэвис меня утешил, что она никогда об этом не узнает, и я успокоилась. Она и впрямь бывает несносной. Элеонора уехала из школы на целую неделю раньше всех остальных и даже не попрощалась. Что-то случилось с ее отцом. Пять ночей подряд она плакала в подушку. Жаль, что она мне не доверилась – я бы смогла помочь ей. Я попыталась расспросить директрису, но она промолчала и поджала губы, давая понять, что произошло нечто отвратительное. Отец Элеоноры собирался пожертвовать на нужды школы большую сумму денег. Так вот, директриса заявила, что теперь с этим ничего не выйдет. И знаешь, что она еще сказала?

– Нет.

– Что ее одурачили. Как ты думаешь, что она имела в виду?

– Все что угодно.

– Перед отъездом Элеоноры я сказала ей, что она всегда может найти меня в Роуз-Хилл, ибо она плакала, как ребенок, и мне стало ее жалко, – объяснила Мэри Роуз. – Но я не думаю, что она заявится к нам на ранчо. Здесь на ее вкус маловато цивилизации – она слишком утонченная. Она обидела меня тем, что не попрощалась. В конце концов, я была ее единственной подругой. Правда, не очень хорошей, верно?

– Почему ты себя недооцениваешь?

– Товарищам не пристало выставлять друг друга в неприглядном свете.

– Ты всего-навсего сообщала нам о том, что происходило на самом деле. Что же тут плохого? И потом, в школе ты ее ото всех защищала. Ведь там-то ты никогда ничего о ней не рассказывала?

– Нет.

– Твоя совесть чиста. Ты ведь никогда ее не критиковала, даже в нашем обществе.

– Да, но…

– Кроме того, добивалась, чтобы ее приглашали на все вечеринки. Благодаря тебе она никогда не чувствовала себя одиноко.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю тебя. Ты вечно так и выискиваешь везде неудобных людей.

– Элеонора не такая.

– Вот видишь, ты за нее уже стоишь горой. Она улыбнулась.

– После разговоров с тобой мне всегда становится легче. Ты правда думаешь, что тот юрист больше не будет нами интересоваться?

– Да, – ответил Кол. Мэри Роуз вздохнула.

– Я скучала по тебе, Кол.

– Я по тебе тоже соскучился, малышка.

Она снова толкнула его плечом. Брат и сестра заговорили о ранчо. Пока Мэри Роуз была в школе, братья приобрели еще один участок земли. Трэвис уехал в Хаммонд закупить все необходимое, чтобы обнести часть огромной территории загородкой – лошадям требовалось достаточно места, где они могли бы пастись зимой.

Спустя несколько минут Кол с Мэри Роуз въехали в Роуз-Хилл. Название этому месту девушка дала, когда ей было восемь лет. Однажды она увидела на склоне холма цветы, которые приняла за дикие розы, и заявила, что не иначе как перст Божий указывает членам их семьи осесть здесь навсегда – и все потому, что их с мамой зовут Роуз.[1]

Адам не хотел ее разочаровывать и посему не сказал, что обнаруженные ею цветы на самом деле вовсе не розы. Кроме того, он подумал, что, если девочка сама наречет их ферму, это попросту усилит у нее чувство защищенности. Причудливое название прижилось, и через год его стали употреблять даже жители Блю-Белл. Роуз-Хилл находился в самом сердце долины в штате Монтана. Почти на четверть мили вокруг ранчо простирался ровный участок земли. Дом возвели посреди этого плоскогорья по настоянию Кола – чтобы можно было вовремя заметить любого, кто вторгся бы на его территорию. Подобно остальным братьям, он не любил сюрпризов и, как только строительство двухэтажного дома закончилось, соорудил над чердаком наблюдательный пункт, с которого Клэйборны могли сразу же заметить незваного гостя.