я за ней. Красота. Запахи не передать, здесь целая палитра, свежесть, сладость и жаркое лето. На ужин нам обещали дегустацию местных вин.

— Надегустируемся мы с тобой сегодня, — улыбаюсь я и чувствую странное и не сказать, чтобы приятное чувство, будто за спиной кто-то есть.

Здесь ведь абсолютно безопасно кругом охрана, здесь Сталина охраняли, здесь Брежнева охраняют. Невозможно! Ни по воде, ни по воздуху, ни по, а, вернее, под водой.

Возможно или нет, но я поворачиваюсь, как можно проворнее и, твою дивизию! Прямо за нами стоит чел с пистолетом в руке. На нём спортивные шорты, футболка и кроссовки. А пистолет с глушителем.

— Здравствуйте, товарищи, — усмехается он. — Будьте благоразумными, пожалуйста. Мы сейчас немного поговорим. Только отойдём вон туда, по той тропочке. Надеюсь, вам хватит…

Чего именно нам хватит, он не успевает сказать, потому что я делаю шаг навстречу и пытаюсь провести приём… Твою дивизию… Чувак оказывается подготовленным, те же учебники, что и я изучал, вероятно…

— Нет, — усмехается он. — Кажется, благоразумием здесь и не пахнет, Бро, верно? Давай, иди по тропиночке, а то у вас патрули один за другим ходят, поговорить нормально не дадут. Безобразие сплошное…

3. Возвращение к делам

— Девушку отпустим и тогда поговорим, — спокойно предлагаю я.

— Девушку отпустим? — усмехается человек с ружьём.

Вообще-то с пистолетом, но в переносном смысле можно и так сказать.

— Нет, так не пойдёт, — тут же выносит он решение. — Она шум поднимет закричит, запричитает, я что, по-твоему девушек не знаю? Пойдём все вместе. Не бойся, ничего ей не сделаю. И тебе тоже не сделаю. Просто пару слов скажу и всё, понимаешь?

Он говорит по-русски очень чисто, и кавказский акцент проскакивает лишь изредка. Но всё-таки проскакивает, аттестуя своего носителя как человека с местными корнями, но достаточно образованного, либо много говорившего по-русски.

Внешность у него довольно универсальная. То есть он в равной степени может быть выходцем из любой кавказской республики, а также… из Греции, Италии, Испании и Франции.

У него чёрные немного вьющиеся волосы, тёмные глаза и жёсткие, чётко очерченные губы.

— Ладно, Бро, — кивает он. — Не будем тратить время. Разговор у меня недолгий, но важный.

Ну, да, разговор короткий, знаем мы такие разговоры.

— Я, всё же, — говорит неожиданно Наташка, — предпочитаю не слушать мужских разговоров. Поэтому прямо сейчас медленно, спокойно, но неотвратимо пойду и встану вон там. Полюбуюсь озером. Буду любоваться целых пять минут и в течение этого времени не буду кричать, проявлять обеспокоенность и звать на помощь. Пять минут. Ствол у тебя, всё равно, один и обоих ты не завалишь.

— Мне достаточно завалить Егора, — хмурится наш гость.

Хмурится, потому что Наташка, сказав свои слова, тут же направляется туда, куда показывала. Этот парняга не смотрел, естественно, поскольку ему пришлось бы обернуться и выпустить меня из поля своего зрения. А я, вообще-то, этого как раз и ждал, мысленно посылая Наташке горячие похвалы.

Но наш посетитель на это дело не ведётся. Не покупается. А комбинация, разыгрываемая моей милой, хоть и рискованная, но с большим количеством шансов на успех. Если бы этот кент просто хотел нас завалить, он бы уже завалил. Пушка у него с глушаком, никто ничего бы не услышал.

Он мог просто выстрелить и уходить по тому же пути, по которому пришёл. Другой вопрос, как скоро были бы найдены наши тела и, соответственно — как далеко успел бы он убежать. А теперь он получил развилку. И, хотя для того чтобы выстрелить сначала в меня, а потом и в Наташку много времени не нужно, она успеет закричать, прежде чем упадёт на землю, а это очень серьёзно сокращает шансы на успешный побег для этого странного человека.

Если же он будет стрелять сначала в неё, мне хватит времени, чтобы скакнуть в его сторону и обрушиться со всей яростью праведного гнева.

Расклад вполне очевидный, поэтому в качестве мишени он выбирает меня. Держит на мушке, а сам косит глазом на Наталью.

— Стой я сказал. Эй, алё! Ты слышишь, остановись!

Наташка идёт мимо него, и он вынужден следить за ней. Поворачивает к ней голову и в тот же миг, не теряя и тысячной доли секунды на неуверенность, я дёргаю с места, безо всякого разгона превышая звуковой барьер.

Таинственный гость, замечая движение, оборачивается ко мне и тут уже не теряет времени Наташка. Она бьёт снизу по руке этому кенту и делает невозможным для пули попадание в меня.

Блестяще. И хотя, чувак успевает сгруппироваться, мне удаётся сбить его с ног и повалить на землю. Начинается нешуточная борьба за его пистоль. Я пытаюсь провести болевой, но он, сучонок, ловко уходит и тут же разжимает руку, выпуская рукоять своей пушки.

— Всё-всё, — тихонько говорит он. — Сдаюсь, ваша взяла. Не орите только.

Я моментально вскакиваю на ноги, подхватывая его волыну, а Наташка отпрыгивает в сторону. Наш курортник валяется на земле, а мы стоим над ним на небольшом отдалении, чтобы он не мог до нас дотянуться.

— Ладно, всё, — кивает он, поднимаясь и отряхивая свои шорты и рубашку.

— Руки! — резко бросаю я. — Спокойно стой. Одно резкое движение, и я стреляю. Одно моё слово и в ту же секунду здесь появятся…

— А это чё за нах! — прерывает меня возглас Толяна.

Он проходит с двумя парнями в чёрном.

— Это кто такой? — хмурится Толян.

— Ладно-ладно, пацаны, мне просто поговорить надо.

— Ты кто такой, я тебя спрашиваю? — нависает над ним Толик.

— Окей, окей, я Ламази Джон.

— Кто-кто? Американец что ли?

— Грузин я, из Тбилиси. Я типа с Антипом Тифлисским завязан.

— Как сюда попал?

— Пришёл, — пожимает он плечами и тут же пропускает жёсткий и очень быстрый удар в дыхалочку.

Блин, я бы тоже не успел отреагировать. Этот Ламази Джон сгибается в три погибели, выкатывает глаза и хватает воздух, как рыба на берегу.

— Так, — командует Толян, — берём этого гуся и…

— Погоди-погоди, — вступаю я. — Утилизовать всегда успеем, вон озеро рядом. Давай поговорим сначала. Вон туда в беседочку его давайте. Он ведь нас туда приглашал, вот и пошли. Поговорим немножко. Ты только выставь тут ребят вкруговую, но так,