class="p1">— Хамка… — пробормотала себе под нос женщина и возмущенной походкой направилась к дому.

Велия только усмехнулась и устремила свой взор на последнюю из тех, кто пришел сегодня к дубу. Ее она даже внешне не помнила. Чтобы запомниться Велии, человеку нужно было бы очень постараться. И если запомнить внешность, какие-то факты биографии или имя для нее было еще возможно, то связать это все воедино уже далеко не всегда удавалось. В этой системе ведь почти нет логики. И как люди это делают? Нет, если долго общаться с человеком, то и у Велии это получится, но чтобы так вот с первого или со второго раза…

Поняв, что на нее смотрят, девушка, до того стоявшая спокойно чуть в отдалении и вертевшая в пальцах листочек, быстро подбежала к колдунье и начала зловеще нашептывать, чтобы другие не расслышали:

— Мне надо особое зелье… — начала она.

— Любовные напитки не продаю, — громко, специально нарушив всю конфиденциальность, сказала Велия.

К этому времени к дубу как раз подошла Альва. Велия слегка улыбнулась ей уголком рта.

— Но почему? — заныла жертва безответной любви. — Мне очень-очень нужно!

— Так и быть, я могу тебе его продать, но цена будет для тебя непомерной, — сказала Велия.

— Значит, уменьши цену!

— Даже не подумаю. Какой мне в этом прок? Смотри, если кому-то надо будет спасти жизнь — я сделаю это бесплатно. Если жизни ничего не угрожает, но у человека все равно проблемы, то мы смотрим, есть ли подходящая услуга в утвержденном списке платных магических услуг. Если есть — цена будет та, что в списке, если нет — цену устанавливаю я. Любовного напитка в списке нет. Моя цена: слеза анцыбала. Платишь?

Просившая зелье выпала в осадок.

— Не смогу заплатить…

— Значит — останешься без зелья, — кивнула Велия и развела руками.

Девушка хотела еще что-то сказать, но осеклась, махнула рукой и с обиженным видом удалилась.

— А зачем тебе слезы анцыбала? Для какого-то снадобья? — поинтересовалась Альва, выждав паузу.

— Нет. Анцыбал вообще не может плакать. Да и зачем бы ему это? Оплакивать неосторожных людей, которых он сожрал, пока они клюкву на болоте собирали?

— А зачем просила тогда? — удивилась Альва.

— Чтобы если она вдруг согласится, у нее точно ничего не вышло, — пожала плечами Велия. — Я из принципа не готовлю любовные напитки.

— Ты за настоящую любовь? — улыбнувшись каким-то своим мыслям, сказала Альва.

— Я за то, чтобы не использовать и без того редкие в наше время цветы калиномниса ради какой-то там любви. Если их и использовать, то для исцеления.

— А если исцелять разбитое сердце этим напитком?

— Глупое выражение, — фыркнула колдунья. — Как можно разбить сердце? Это же кусок мяса. И вообще, к чему ты это?

— Просто… Когда, например, ты любишь человека, а он тебя нет, или у вас с ним все было хорошо, но он тебя разлюбил, то ты готов на все, и даже на использование разных зелий. Все, чтобы унять боль от разбитого сердца, — вздохнула Альва.

— Смысл не меняется. Я калиномнис на сентиментальный бред переводить не буду, — скривилась Велия.

Альва, не считавшая любовь сентиментальным бредом, спорить дальше не стала.

— Да и любовь от любовного напитка — не любовь толком, а так, грубая подделка, лишающая человека выбора, — добавила колдунья немного погодя.

Альва только легонько кивнула в ответ.

— Да, я же как раз к тебе шла, — сказала она через секунду. — Я готова работать.

— Хорошо. В таком случае, сейчас прогуляемся до лавки Флавия, потом до дома, и оттуда к Гренне, — кивнула Велия и направилась к лавке травника.

Она забрала свой обычный заказ, попросив Альву постоять снаружи, и пошла по направлению к дому.

По дороге Велия даже не пыталась о чем-то говорить, на вопросы Альвы отвечала кратко, а та, после первых трех попыток, решила не раздражать несостоявшуюся собеседницу разговорами и замолчала.

Памятуя о прошлом инциденте, во владениях колдуньи Альва теперь держалась исключительно позади нее. Случайно попасть под раздачу какого-нибудь заклятия ей совсем не хотелось. Велия, заметив странное поведение Альвы, решила прояснить ситуацию:

— Я уже внесла изменения в заклинание. Но не везде тебе дозволено ходить. Некоторые двери ты просто не сможешь открыть.

Альва кивнула.

— То есть, ты знала, что я соглашусь, раз уже поменяла заклинание? — спросила она, обернувшись.

— Ну… Я перестраховалась, — уклончиво ответила Велия и, не желая продолжать этот разговор, скрылась в глубине дома.

Альва тоже не осталась стоять на пороге, но дальше прихожей не пошла. Вот когда Велия сама покажет ей дом, тогда и можно будет уже по нему спокойно разгуливать, а сейчас она даже не знает, сколько точно здесь комнат. Еще заблудится. Или забредет, куда не следует. Отбивайся потом от толпы каких-нибудь озлобленных чудищ, ненароком выпущенных из подвала…

Велия вновь появилась в прихожей, но уже с кожаной сумкой через плечо, звенящей бутылками. В руке она держала еще одну большую бутыль из синего стекла с темной и мутной жидкостью внутри.

— Плесень, особенно если магического происхождения, та еще морока, — пояснила Велия, вручая Альве синюю бутылку.

Нести ее и стало первым поручением Альвы как… помощницы колдуньи. Величаться служанкой ей совсем не хотелось. При слове "служанка" она представляла себе кроткую забитую девушку без чувства собственного достоинства, намывающую пол, стоящую на коленях, и одновременно лобызающую туфли своего господина.

Со своим первым и, наверняка, очень ответственным заданием, Альва рассчитывала справиться с успехом. Уж бутылку-то до места назначения она донести сможет. Если не споткнется, конечно.

Как только они вошли в деревню, Альва поняла, на какой жуткой окраине жила. Казалось, Велию знали все. По крайней мере, все с ней здоровались.

— Здравствуйте, госпожа маг! Как поживаете?

— Приветствую, Велия!

— Здоровья тебе и мира твоему дому, Велия!

И так до бесконечности. Одна Альва, похоже, с ней никогда не сталкивалась до встречи в лавке.

— Здравствуй, Веленька! Ой, как я рада, что ты пришла, проходи, проходи, — закудахтала Гренна, поджидавшая колдунью у калитки.

Велия закатила глаза, вздохнула, но ничего не ответила и проследовала за старушкой во двор. "Пятнадцать Веленек", — посчитала она.

Все свободное пространство около дома Гренны было раскопано и засажено. Раньше у нее было еще и большое картофельное поле, но после того, как муж умер, сажать картошку она почти перестала. Одна с целым полем она точно не справилась бы, а детей у нее не было.

Дом Гренны уже порядком обветшал, хотя выглядел чистым и ухоженным. Заметно, что он был под присмотром хорошей хозяйки.

Девушки прошли через сени на кухню. Альва, увидев, в каком состоянии