Илья сидел на краю выложенного тёмно-серой мраморной плиткой парапета, вытянув ноги, засунув руки в карманы куртки. Подбородок приподнят и взгляд – прямо и вверх, над кронами деревьев – наверное, в небо или, отражённый от внешнего мира, в себя. Ветер тихонько ерошил светлые волосы.

Интересно, какие они: жёсткие или мягкие? Прикоснуться бы, запустить пальцы, провести сквозь лёгкие пряди.

Дана прорисовывала взглядом профиль. И всё-таки видеть – мало, тем более издалека. И даже если подойти поближе – тоже мало. Хочется не просто оказаться рядом, исключить любое расстояние, даже самое маленькое, дотронуться, ощутить. Неуправляемое стремление, почти до одержимости.

Странная любовь, слишком чувственная, слишком телесная. И откуда только взялась? Господи, они ведь едва знакомы, встретились всего два раза. А где же всё это: узнать друг друга, оценить душевные качества? Разве достаточно взаимных взглядов, нескольких малозначимых фраз?

Да что же с Даной такое? Запредельное. Она сама себя пугает: ну никогда же, никогда ничего подобного не было. И не должно быть, не бывает. И сил нет держать всё это в себе, запросто – взорвёшься или свихнёшься.

Опять одновременно снедало противоположное: страх и смущение оттого, что в любой момент Илья может развернуться и обнаружить, как Дана зачарованно пялится на него, и нетерпеливое ожидание – когда же наконец он почувствует, посмотрит в её сторону и без лишних слов всё поймёт. И вполне закономерно, что она ощутила заранее, за мгновение до того, как это должно было случиться.

Дана сделала шаг – создала впечатление, будто не стояла столбом на месте вот уже несколько минут, а просто медленно приближалась или, точнее, шла своей дорогой. Увидев её, Илья приподнял бровь, будто одновременно и поприветствовал, и спросил, почему она здесь.

Не рассказывать же ему теорию о неслучайности случайного, над которой недавно размышляла, лучше подойти поближе и тоже спросить:

– Ждёшь кого-то?

Запоздало возникло понимание, что, если Илья ответит «да», ей неинтересно будет знать, кого. Вот совершенно неинтересно. И вообще, надо было сказать что-то другое. Но он ответил:

– Нет.

– А что тогда делаешь?

– Ничего. – Голос был не совсем такой, как раньше. Глубокий, приглушённый, уютный и мягкий. В мыслях возникло слово «бархатный». Наверное, так и есть. Слышать его было удивительно приятно. – Можно ведь?

Дана пожала плечами, присела рядышком, но не слишком близко, тоже спрятала руки в карманы.

– Я как бы тоже – ничего. Просто гуляю, – сообщила она, рассматривая гравий на дорожке, и добавила через паузу: – Рита умчалась на свидание с Серёгой.

И зачем? Зачем было упоминать о подобном? А потом ещё задавать вопрос, на который прекрасно знаешь ответ? Это попытка убедить себя в том, будто слова вырываются неосознанно, а на самом деле ты ничего не понимаешь и не на что не рассчитываешь?

Хватит юлить. Она же учится на психолога и выявление скрытых мотивов, тем более собственных, для неё не должно составлять проблему. И если наконец-то набраться решимости, посмотреть правде в глаза и назвать вещи своими именам, получится так: Дана откровенно подкатывает к парню и хочет, чтобы в ответ на известие о чужом свидании, он сказал что-то типа «А почему бы нам тоже не встречаться?»

Но вдруг Илья так и поступит. И что тогда? Разве Дана сможет не думать о том, о чём знает? Разве получится сбросить это со счетов, принять без возражений?

Кажется, она окончательно запуталась в противоречивых чувствах, которые вызывает у неё этот парень, но всё-таки… всё-таки, если сложится, Дана выберет «сделать», а потом, потом, согласно общепризнанному суждению, именно об этом и жалеть.

Она наконец-то оторвала взгляд от дорожки, повернула голову. Чтобы встретиться глазами. Он тоже смотрел, внимательно, сосредоточенно, будто решая. Только вот что?

– Ребят! – раздалось совсем рядом. – Извините.

В нескольких шагах от них остановилась парочка: парень и девушка, наверное, где-то под тридцать. Она – высокая, стройная, яркая, длинные тёмные волосы шёлковым водопадом вдоль спины, он – крепко сбитый, широкоплечий, стрижка коротким ёжиком, держал в руках большой крутой смартфон и говорил:

– Сфотографируете нас?

– Конечно, – Илья поднялся, забрал протянутый телефон, и Дана тоже поднялась, хотя смысла и не было, ведь помощь её не требовалась.

Парень и девушка прошли чуть дальше на расцвеченную красками осени, уходящую в перспективу аллею, встали лицом друг другу. Парень обхватил девушку рукой за талию, прижал к себе, та чуть откинулась назад, отставила ногу. Смотрели они не в камеру, конечно же, в глаза, один другому, с любовью и нежностью, с нескрываемой страстностью, и Дана поражалась, насколько легко считываются эти чувства даже равнодушным сторонним наблюдателем, подобным ей. И ещё интересно – она точно таким же взглядом пялится на Илью? Не случайно же парень, забирая свой смартфон, предложил:

– Может, и вас сфотографировать?

Они ответили хором.

– Нет, – произнёс Илья, качнув головой.

– Не надо, – отказалась Дана.

Без спешки, без экспрессии, негромко и спокойно, а парень улыбнулся уголками рта.

– Ну, как знаете. И – спасибо.

Вроде бы хотел ещё что-то добавить, но не стал, только чуть отойдя тихонько сказал своей подруге. Дана не слышала, и лиц их не видела.

Возможно, девушка теперь тоже улыбается, смеются вдвоём над ними, неприкаянно торчащими на перекрестье аллей, словно на перепутье. Направо пойдёшь, налево пойдёшь или прямо? Куда? Зачем? Что дальше?

Самой не решить, но рядом есть тот, кто сможет ответить. Осталось только набраться смелости и спросить, хотя бы такое: «Что будем делать? Опять ничего? А если вместе?»

Дана сжала губы, посмотрела на Илью. Уже почти спросила. Ну, ещё секунда, и точно бы спросила. Но он вдруг вскинул руку, протянул, словно хотел положить ей на плечо или, вообще, обхватить за шею. Дана растерянно замерла, глаза удивлённо распахнулись, но… всё оказалось просто и как-то чересчур по-киношному банально. Илья вытащил из её капюшона залетевший туда берёзовый листочек, ярко-жёлтый, вощёный, зубчатый, отбросил в сторону. Дана внимательно следила за его рукой.

Ну почему? Почему всего лишь листочек? А она уже почти представила, как Илья дотрагивается до её волос, до её щеки. Она уже почти чувствовала это прикосновение. И, наверное, сейчас Дана всё-таки не спросит, а сделает ещё большую глупость. И…

– Добрый день!

На этот раз уже не пара, целая компания, шумная, суетливо-восторженная, вдохновлённая. Ещё и с воздушными шариками – олицетворением рвущего их в небо восторга.

– А он ведь действительно добрый. А может стать ещё и особенным. – Они говорили почти одновременно, перекрикивая друг друга. Не успевала закончится одна фраза, как уже начиналась другая. – Будущего не будет без настоящего. Каждый день ценен. Не стоит рассчитывать только на завтра. Живи сейчас. Присоединяйтесь к нашему флэшмобу. Станешь делать вид, что ничего не происходит, будешь только жалеть и страдать. Но зачем тратить жизнь на подобное? Хочешь кричать – кричи, хочешь что-то сказать, говори. Именно сегодня и именно сейчас. Не откладывай, сделай шаг.