— Я думал об этом.

— И что решил?

— То же, что и ты предложил. Мы мыслим одинаково, Стефан.

— Так и положено нам, настоящим профессионалам.

— Согласен. — Лаурье опустил ствол штурмовой винтовки. — Слушай, Райан, как считаешь, у Софи с Фабре серьезный роман?

— А черт их знает. Насколько мне известно, Софи кинул жених, в которого она была влюблена. Это и стало причиной ее вербовки сюда, в Сирию. Баба она молодая, ей мужик нужен. Тут и подвернулся ваш Фабре. По-моему, они идеально подходят друг другу. Я слышал как-то их стоны во время спаривания. Это было еще в Алеппо. Случайно, естественно. А почему тебя интересует такой момент?

— Да просто спросил. Думаю, они разбегутся, если нам удастся выйти из чертова окружения и попасть в Идлиб. Не верю я в прочность таких военно-полевых романов. Сам жил с женщинами, служившими в одной части со мной. Тоже обещал жениться, в ответ получал полное согласие, любовь и исполнение разнообразных прихотей сексуального характера. А потом увлечение уходило. Сейчас я тоже не отказался бы от женщины, наобещал бы ей золотые горы, лишь бы оказаться рядом. В критических ситуациях, подобных той, в которой оказалась наша группа, чувства обострены до предела. Чем выше риск оказаться на том свете, тем сильнее желание. Но Софи не разлучишь с Фабре.

Бреун посмотрел на француза и сказал:

— Странное у тебя восприятие реальности. Насчет риска и желания.

— А ты не хочешь бабу?

— Сейчас я хочу только одного — выйти из этого дерьмового Эль-Нугура, в Идлибе разорвать к чертовой матери контракт и свалить в Штаты.

— Много денег потеряешь. Да еще и штрафные санкции влепят.

— Я не первый год на войне. Был в Афганистане, в Ираке, немного в Ливии, кое-какие сбережения сделал. А санкции?.. Лишат отплаты за работу в Сирии, ну и пусть идут они в задницу!

— Это ты сейчас так говоришь. Попадем в Идлиб, изменишь решение.

— Возможно. Но больше воевать со всяким местным сбродом не буду. Если только на нашей базе, среди своих. Тупость местных главарей уже вот здесь сидит. — Он провел ладонью по горлу. — Да еще наращивание сил Россией и Ираном. Это, Стефан, плохо кончится.

— Что, коалиция во главе с США не сможет остановить русских и персов?

— А кто в этой коалиции? Это ведь только на бумаге под семьдесят стран, а реально? Штаты, Франция, Англия, да и те представлены от силы бригадами и авиационными эскадрильями.

— У русских и этого нет.

— Уверен? А кто, по-твоему, Пальмиру дважды освобождал? Сирийцы? Те как остались без русских, сразу же и сдали ее обратно ИГИЛ. Или Алеппо зачистил сирийский спецназ? Годами не могли сунуться в восточную часть, а тут вдруг начали ежедневно брать по кварталу. Сейчас в городе три-четыре русских батальона, один из Чечни, как я слышал. В Пальмире. В Хмеймиме. Да и тут при сирийцах есть русские советники. Они тихо, неприметно, но организованно переправляют в Сирию роту за ротой, батальон за батальоном, а наша разведка ушами хлопает. Обрадовались, когда Россия отправила домой часть самолетов. Ага, часть вывела, другие прислала, количество вертолетов увеличила. Да им и не требуется держать в Хмеймиме даже авиаполк. Они могут применять дальние бомбардировщики со своей территории, а теперь еще и с аэродромов Ирана. Скоро, мать их, договорятся, будут с наших баз в Турции летать. Истребителей для прикрытия у них хватает. А еще морская авиация и эти чертовы «Калибры». Наша разведка опять опростоволосилась. Мол, «Калибры» поражают цели в радиусе пятисот километров, а они ударили на две с лишним тысячи. Нет, Стефан, что ни говори, а русские все нам испортили. Они добьются своего.

— Чего своего?

— Это только они сами знают. Но ладно. Хорош болтать. Фарес подал сигнал на остановку. Выходим к первому открытому участку.

Москва, 5 октября, среда

С утра в служебной квартире капитана Пахомова царила суета. Светлана металась по кухне, готовила завтрак для всех. Семилетняя Ольга еще валялась в постели. Глава семьи побрился и встал под контрастный душ.

Светлана заглянула в ванную:

— Юра, ты можешь побыстрей? Ольгу поднимать надо. Уже половина восьмого.

— Иду.

Капитан наконец-то закончил утренний моцион и вышел из ванной. Туда тут же заскочила Светлана.

Пахомов подошел к дивану, на котором валялась дочь.

— Оленька, подъем.

Девчушка сонно ответила:

— Ну что за слово «подъем»? Не хочу.

— Так, прекратить! Не хочет она. Быстро встала, умылась, оделась и пошла завтракать.

— В ванной мама.

— Пока ты встанешь, она выйдет. Учти: два раза повторять не стану. Не поднимешься, никакого похода в зоопарк в воскресенье не будет.

Эта перспектива дочку не устраивала. Она поднялась и села, вся растрепанная, еще до конца не проснувшаяся.

— Давай-давай!.. В школу опоздаем!

Светлана как раз вышла из ванной, и Пахомов сопроводил туда дочь.

Жена присела на пуфик перед зеркалом и принялась пудрить носик, как говорил капитан, пока Оля умывалась.

— Сколько времени? — спросила Светлана, занимаясь своим делом.

Пахомов посмотрел на часы и ответил:

— Семь сорок пять.

— Так, Юра, я успею причесать Олю. Потом позавтракаем и побегу. У нас сегодня в девять часов совещание. В школу дочь отвезешь ты.

Капитан не имел ничего против. На сегодня полковник Серданов объявил своим людям выходной, так как в предыдущие субботу и воскресенье они участвовали в показных мероприятиях, организованных мэрией города. Делать Юрию было нечего. Если, конечно, жена не воспользуется моментом и не нагрузит его разными поручениями.

Потом семья завтракала.

Светлана торопилась, не доела бутерброд, опустошила чашку кофе, поднялась.

— Все, я побежала. — Она поцеловала дочь. — Будь умницей и не выходи из школы, пока папа не приедет.

Жена подошла к мужу, и в это время ожил его служебный сотовый телефон.

— Что еще за дела? — удивился Пахомов. — Подожди, Света.

— Серданов звонит?

— По этому аппарату больше и некому, разве дежурному. — Он включил телефон: — Пахомов.

Светлана угадала, звонил командир специального отряда МЧС по разминированию.

— Приветствую, капитан!

— Здравия желаю, товарищ полковник!

— Извини, Юра, но вынужден прервать твой выходной.

— А что произошло?

— Ничего особенного. Поступила вводная от генерала.