слишком сильно ударили по голове, — забавно надув губы, нахмурилась альбиноска. — Ты забыл, что электричество дорогое? Только Верхний Город и может его себе позволить!

— А мы, стало быть, в “нижнем” городе? Стой, не говори. Голова и без того пухнет…

Под настороженный взгляд шмакодявки бывший чемпион вернулся на койку.

Он несомненно был рад, что вернулся к жизни, пусть и в хилом теле подростка в обносках. Но насладиться моментом не давали самые странные мысли и догадки насчет произошедшего. Хотя все они, в принципе, не имели значения.

Какое-то могущественное существо дало ему второй шанс с четким условием. И каким бы подозрительным оно не было, но сделка есть сделка.

Ему еще повезло, что она как нельзя хорошо укладывалась в планы бывшего чемпиона.

Бывшего — потому что теперь, в новом мире, ему следовало заново отстоять свой титул. А в том, что мир был новым, Виктор уже не сомневался.

В новом мире, в совершенно новом теле ему так или иначе, но нужно было…

— Стать сильнее, — прошептал Виктор и до боли сжал кулаки.

Когда-то он думал, что смог это сделать. Смерть показала, что он ошибался.

Но больше такой ошибки я не допущу!

От предвкушения достойного вызова кровь закипела в жилах, дыхание участилось, а лицо само собой растянулось в зверином оскале.

Отшатнувшись от Виктоа, хмурая шмакодявка спросила:

— Братик, можно я уже позову врача? По-моему, он тебе нужен…

В голове вдруг щелкнуло и он новыми глазами посмотрел на чумазую белокурую девочку в затасканном сером комбезе.

— Ты моя… сестра?

Произнести это далось с трудом. Было непривычно думать, что у него есть… родные.

Девочка в ответ потупила глаза.

— Нет. Извини. Просто я подумала, что после того, что ты сделал, ты мог бы взять ответственность…

Услышанное ему не понравилось. Внутренний Капитан Очевидность уже заметил, что надо было проработать детали сделки: где и кем он воскреснет.

— Что он… что я с тобой сделал?

И уже после вопроса все тот же Капитан Очевидность подметил, что девочка не была бы рада его пробуждению, если бы прошлый хозяин тела сделал с ней что-нибудь плохое.

— Ты не помнишь? — насторажилась шмакодявка.

— Память напрочь отшибло, — вздохнул Виктор и для верности поморщился, когда потер виски.

Актер из него был как из слона балерина. Но ребенку хватило.

Выпучив голубые глаза, она пару секунд хлопала ресницами, будто ждала, что Виктор признается в шутке. А затем она белой молнией рванула через всю комнату к двери.

— Дядя Врач, дядя Врач, Сычу совсем плохо!

Виктор даже не пытался ее остановить. Во-первых, состояние не то. Во-вторых, разговор со взрослым человеком наверняка прояснит больше, чем с ребенком.

Из коридора послышались звон бутылок и мужская ругань. Вскоре в палату ввалился приземистый, явно поддатый мужик в замызганном пожелтевшем халате.

Жидкие волосы, круглое, заплывшее от алкоголя лицо и педофильские усики.

— Я же сказал… ик!.. чтобы попрощалась, а не… ик!.. трогала…

Увидев пациента спокойно сидящим на койке, местный врач замер в проходе. Потом тряхнул головой, будто попытавшись отогнать “белочку”.

Убедившись, что пациент ему не привиделся, мужик с криком “Нежить! Спасайся!” выбежал из палаты.

Обратно он вернулся только в сопровождении беловолосой девочки. Она притащила его за руку и буквально усадила на табуретку напротив Виктора.

Нехотя, с опаской врач принялся за осмотр. Для этого у него было два чертовски странных инструмента.

Первый — монокль. Он был буквально вделан в левую глазницу и имел многослойную медную оправу. Когда врач пальцами прокручивал кольца оправы, жужжащий механизм выдвигал стекло вперед, вероятно, увеличивая картинку. Глаз за стекляшкой выглядел неестественно большим и походил на рыбий.

Вторым инструментом оказалась правая рука доктора. Закатанный по плечо рукав халата позволял во всех деталях рассмотреть сложный механический протез.

Он состоял из массивных металлических пластин, напоминавших медь и аллюминий. Из них раздавался скрип шестеренок. На месте локтевого сустава было пронзенное гайкой массивное кольцо. Ладонь была сделана довольно искусно и обладала длинными игловидными пальцами.

С помощью этого механического чуда врач проверил тонус мышц, рефлексы конечностей, измерил давление и даже взял кровь на анализ, которую спрятал в специальной емкости в ладони.

Несмотря на кажущуюся тяжесть и массивность протеза, врач орудовал им с легкостью, скоростью и точностью профессионала. У Виктора даже закралась мысль, что по трезвости тот бы так не смог.

При этом во время всех манипуляций протез издавал характерный скрип шестеренок.

Виктору сразу вспомнилась вся фантастическая муть, про которую наделали кучу фильмов и игр. Один из жанров назывался, кажется… “паропанк”.

Он ни черта не смыслил в инженерии, но хотелось верить, что если люди в этом мире освоили такие сложные механизмы, то проблем с канализацией и унитазами у них быть не должно.

Иначе бы выходило, что он действительно попал в Средневековье. А ориентироваться в настолько далеком по нраву, быту и, главное, возможностям мире было бы в разы сложнее.

Закончив с осмотром, протрезвевший к тому времени врач с умным видом покивал головой и вынес свой вердикт:

— Ты определенно, без сомнений, совершенно точно жив.

Голубоглазая малявка просияла, словно до постановки диагноза это было вовсе непонятно.

— Тебя это удивляет, — заметил бывший чемпион.

— Еще бы! — воскликнул врач и постучал по виску пациента железным пальцем-иглой. — Мелкая тебя на своем горбу притащила. У тебя черепушка была пробита насквозь, а мозги наружу вытекали!

Видимо, вспомнив недавний стресс, и без того белокожая девочка побледнела еще больше.

— Но ты помог, верно? — с выразительным прищуром спросил Виктор.

Он надеялся, что мужику хватит ума не пугать ребенка и дальше. Но вместо врача на его вопрос ответила как раз малявка:

— Помог, еще как помог! — она взволновано затрясла белокурой головой. — Я боялась, моих денег не хватит, но дядя Врач все сделал! Голову тебе мазью помазал и каким-то отваром напоил. И скоро все прошло. Наверняка это была какая-то дорогая алхимия!

Мысли тут же зацепились за эту “алхимию”.

Черт, неужели все-таки Средневековье?

Виктор исподлобья глянул на местного знахаря — по-другому его назвать язык не поворачивался.

Голову умирающему пареньку он наверняка смазал простым антисептиком, вроде советской “звездочки”. А отвар был обезболивающим — чтобы не мучился.

Судя по нервному лицу и забегавшему взгляду врача, бывший чемпион был близок к правде.

— Ты… эм… совершенно точно права! — мужик вдруг гордо выпятил круглый живот, а в его глазах зажегся алчный огонек. — Это была очень дорогая алхимия! Из новой… кхм… партии. Да, точно. Только недавно наладил связи с одним хорошим алхимиком. Так что сами понимаете, — он развел руками