она открыта, не факт, что тебе удастся пройти в дверной проём незамеченным.

При попытке несанкционированного доступа такой шум поднимается, что хоть святых выноси… Ну и все проходы вокруг нарушителя блокируются, и бедняге, хочет он того, или нет, а приходится ждать, пока до него доберётся дежурный наряд гвардейцев.

А потом куча вопросов и неизбежные оргвыводы…

Кстати, я на Истер взвалил ещё одну почётную обязанность. Она пока справляется, но уже честно меня предупредила, что всё не вывезет… А участок то важнейший — безопасность. Теперь думаю, может на Ня это всё это дело перевалить?

А то дурью наша кошечка мается, целыми днями на полигоне своими железяками заточенными машет, что аж и подойти к ней боязно. А задатки безопасника у неё, определённо, есть.

Хитра, в меру кровожадна, даже беспощадна местами. Опять таки, внимательна к мелочам, умна, имеет аналитический склад ума. Опять же, не чужда мистики.

Надо будет попытаться развить у неё навыки менталиста, и тогда ей, вообще, цены не будет.

Как я уже говорил, те, кто клятву давал, они никаких проблем в плане безопасности не доставляют. А вот остальные…

Мы, кстати, уже выявили пару человечков, которые нездоровый интерес проявляют к вещам, которые их совершенно касаться не должны. Пока их не беспокоим, следим за ними и за их каналами связи, контактами. Исключительно для того, чтобы понимать, откуда тут ноги растут, и кто это у нас такой любознательный.

Хотя, опасаюсь я, что и радикальные меры могут потребоваться. Так или иначе, а к этому тоже надо быть готовым. Ну, ладно, всё порешаем, всё наладим, всё будет работать у нас, как часики. Дайте только срок…

Алевтина приняла из рук горничной подносик с печенюшками, маленькой чашечкой и исходящим ароматным паром кофейником.

Немного подумав, поставила его на тумбочку, стоящую рядом с кроватью, налила кофе в чашку, и, усевшись по-турецки прямо поверх одеяла, пригубила бодрящий напиток…

Утро было нерадостным. На душе было муторно. Только вчера их группа прибыла на эту, Богом забытую планету. Но, вместо радостного возбуждения, которое она обычно испытывала, приступая к очередному заданию, она ощущала только гнетущую тоску и бессильную злость.

Всё пошло не так, как она планировала.

К сожалению, её доклад вызвал повышенный интерес не только у её непосредственного начальника, генерал-майора Пронина, но и в вышестоящей организации, в одном из отделов Тайной Канцелярии, курировавшем их департамент.

И если с военными чиновниками Генштаба Мечислав Степанович ещё мог договориться, то повлиять на решения чиновников Тайной Канцелярии он не имел никакой возможности.

В результате, операция по Антонову, которую они планировали, была изменена кардинальнейшим образом, и руководить этой операцией поручили одному из служащих Канцелярии. Видимо, кто-то из их кураторов учуял, что на этой теме можно будет здорово подняться.

В результате Алевтина, вместо того, чтобы руководить операцией, была низведена до уровня подчинённого, и была практически лишена возможности оказывать какое-либо влияние на оперативное планирование. Но, это можно было бы пережить, такое случалось с ней и раньше. Беда была в другом.

Дело в том, что тот, кого поставили руководить их группой оказался очень неприятным типом.

Чиновник шестого класса, Военный советник Крыницын Павел Лаврентьевич. Сорок четыре года. Амбициозный и себялюбивый до нарциссизма. Мнит себя неотразимым. Самодовольству его позавидовал бы самый расфуфыренный индюк. Кроме того, молва, шедшая о нём средь чиновного люда, однозначно характеризовала его, как отъявленного бабника.

То есть, действительно, весьма неприятный тип.

И, самое скверное, так это то, что слухи о том, что этот кавалер весьма жаден до сексуальных утех, оказались таки правдивы. И объектом своих домогательств на этот раз он избрал именно её.

Ещё пока их группа находилась в пути, на борту межзвёздного лайнера он уже положил на неё глаз, и почти сразу начал прямолинейно и бесхитростно подбивать к ней клинья.

И, что самое неприятное, так это то, что никакие намёки на то, что его общество не доставляет ей, мягко говоря, никакого удовольствия не воспринимались вообще.

Все её попытки донести до этого самодовольного павлина ту простую мысль, что он ей просто противен, успехом не увенчались. Он волочился за ней, насилуя её слух сальными шуточками и двусмысленными намёками.

Вчера они прибыли на Цекко-5 и заселились в заранее забронированные номера одной из лучших гостиниц админцентра этой убогой планеты. Так что вы думаете? Не успела она разложить вещи, как раздался стук в дверь. Она думала, что это горничная по какой-нибудь надобности и открыла, даже не спросив, кто там.

К её неудовольствию, в дверном проёме обозначился этот самый военный советник, преисполненный, как всегда, самодовольства, с букетом квёлых цветов и бутылью дорогого шампанского.

Он вломился в её номер, словно буйвол. Идиотически лыбящийся буйвол. Буйвол, отпускающий скабрезные казарменные шуточки…

Она уже не помнила толком, как её удалось выставить его обратно в коридор, и, при всём при этом, удержаться от того, чтобы просто исхлестать ему физиономию тем убогим букетиком, что он ей сразу всучил.

Он вошёл по-хозяйски, просто оттерев её от двери, которую она наивно пыталась собой загородить.

Покрутив ус, поставил на тумбочку бутыль, которую приволок с собой и начал оглядываться в поисках стула.

В этот момент Алевтина поняла, что если позволить этому придурку сесть, то его уже без драки отсюда не спровадить.

А потому она с сожалением, которого вовсе и не испытывала, сказала ему, что с дороги устала, и что испытывает сейчас как раз большой дискомфорт из-за регулярных женских недомоганий…

Услышав о недомоганиях, любитель девичьих прелестей слегка поскучнел, и, пробормотав, что он, конечно же зайдёт попозже, чтобы справиться о её здоровье, оставил её, наконец, в покое…

Но, Настало утро, и, так или иначе, но надо собираться. Кто бы ни руководил миссией, а задачи, которые перед ней поставил Мечислав Степанович, должны быть выполнены.

Другое дело, что всё усложняется из-за этого придурка, но, с другой стороны, разведчица она, или где?

Она крутилась перед зеркалом, прихорашиваясь и стараясь, чтобы военный мундир с золотистыми новенькими погонами смотрелся на ней пикантнее платья для коктейлей.

И, следует отметить, у неё это получилось. Если этот Антонов не клюнет на неё, то он просто импотент. Хотя, собранные о нём сведения говорят, скорее, об обратном. По слухам, в его ближнем кругу много женщин. И не просто женщин, а женщин красивых.

Значит, есть, наверное в нём что-то эдакое…

Она довольно улыбнулась, наблюдая в зеркале результаты своих трудов.

— Хороша! — похвалила она сама себя.

Она