Она свернула за угол, увидела магазин, возле которого толпились люди. Рядом стояла машина, из которой выгружали деревянные поддоны с хлебом. Зоя остановилась, разглядывая людей. Все как на подбор — очень странные, словно сошедшие с полотен Босха. «Или же у меня что-то с мозгами или зрением, почему мне все кажется каким-то вытянутым, уродливым?» Один парень — высокий, стройный, в джинсах, с копной темных густейших волос, но как же уродовал его длинный, свисающий каплей нос! Рядом с ним стояла миниатюрная блондинка, широкие скулы которой словно тянулись к ушам, и при этом у нее были огромные голубые глаза и явно натуральные кудри, — да и фигурка была точеная.

Остальные жители деревни были примерно той же, странной масти, некрасивые, но крайне обаятельные. Они переговаривались между собой, обменивались улыбками и вообще показались Зое вполне приятными людьми. Ей вдруг пришло в голову, что они и не замечают своей, далекой от красоты, внешности.

Что было делать в магазине без денег?

Зоя повернула обратно. А как захотелось свежего хлеба!!!

Решив, что в карманах Олега, быть может, завалялась какая-нибудь мелочь, на которую можно купить хлеб, она вернулась в дом. Олег по-прежнему спал.

Поискав деньги в карманах спящего и не найдя ничего, Зоя достала из холодильника, который, к счастью, работал (несмотря на то, что хозяин жил, как птичка, без денег и любого рода ответственности), банку с остатками молока, налила в кружку и поставила греться на плиту. Охота копаться в грязном, с черными зернами мышиного помета буфете в поисках крупы отпала.

Выпив теплого молока с остатками сухого хлеба, она вернулась за свою занавеску и легла.

Проснулась, услышав мужские голоса. Один, блеющий, Олега, другой — мощный, густой, с напором и развязностью — принадлежал лицу властному и недовольному жизнью.

— Если увидишь эту бабу где, ты же везде мотыляешься, сразу же сигнализируй. Понятно?

— Да не смотрю я на баб… — через икоту мямлил Олег.

— Повтори, как она выглядит?

— Ну, баба как баба. Высокая, худая, с белыми волосами, одета в джинсы и красный, кажись, свитер. В кедах. А чего она сделала-то? Чего натворила? Наркоманка, что ли?

— Да нет, мне позвонили из управления и сказали, что она целую семью вырезала в Большой Антоновке.

— Чего-чего? — Олег словно начал просыпаться. — Она? Перерезала? Баба? Тощая и в красном свитере? Да быть того не может!

— Семья фермеров. Богатые, говорят, люди.

В Зою словно выстрелили. Она, Зоя, вырезала семью фермеров?! Замечательно придумано. Ума-то — палата!

И тут произошло неожиданное, невероятное — она чихнула. Раньше она думала, что такие совпадения бывает только в кино, когда в самый неподходящий момент спрятавшийся герой вдруг дает о себе знать чихом или кашлем. Сейчас же это произошло с ней самой.

— Кто это у тебя там? — Полицейский в новенькой форме, этакий толстяк с лоснящейся рожей, распахнул занавеску и, не успев ничего сообразить, получил удар огромной подушкой по лицу, затем кто-то проскочил мимо него, бросился к двери, в сенях раздался шум, грохот, звон опрокинутых ведер, и после наступила тишина.

— Ты… мать твою… кто это был?

— Я не знаю… понятия не имею.

— Баба?

— Какая еще баба? Ты чего, Валерий Иваныч? Чего бабе здесь у меня делать-то? Денег нет, водки, сам видишь, тоже…

— Но не приснилось же мне это?

— Может, собака? Я же, когда за грибами отправляюсь, двери не запираю…

— Какие еще грибы в мае? Ты же металлом занимаешься, все знают, что ты металл воруешь да сдаешь на перекрестке, на площадке…

Валерий Иванович осторожно вошел в темную комнатку, приподняв над головой ситцевую занавеску, огляделся. Кровать с несвежей постелью. Ни одной вещи, указывающей на женщину. Как и на мужчину. Никого.

— Ну… не знаю… Кто-то же был.

— Привидение, должно быть, — не выдержав, растекся в пьяной улыбке Олег. — Ну не знаю я, правда. Баб-то у меня давно не было, я же того… не могу уже… Все пропил. Всю силу мужскую.

— Идиот ты, Олег, понятно? Ладно, я тебя предупредил. Да, кстати… Если увидишь где эту бабу, блондинку-то городскую, сигнализируй, а я тебе за это бутылку поставлю. Понял?

— Да как не понять-то, Валерий Иваныч!

Зоя огородами бежала в сторону магазина. Там — деньги. А деньги — это возможность добраться до Москвы.

Она устроила наблюдательный пункт в лопухах, на участке, прилегающем к магазину, и следила за тем, что происходит. Выяснила, что за магазином есть маленькое строение — уличный туалет. Именно туда уже два раза забегала, постоянно оглядываясь, продавщица. Выйдет, осмотрится и потом, не запирая дверей, бросается в туалет и быстро-быстро обратно, на рабочее место.

Зоя, следуя ее примеру, тоже осмотрелась и быстро пробежала от лопухов к туалету и дальше, к реке, нашла в траве палку, служившую раньше частью лопаты или косы, вернулась к туалету и, изнемогая от мерзкого запаха, стала ждать появления продавщицы. Была жара, женщина, видно, пила много жидкости, поэтому и бегала так часто. Когда она в очередной раз скрылась за кирпичной стеной туалета и заперлась, Зоя подперла дверь палкой, стараясь не шуметь, и бросилась в магазин. Захлопнув за собой дверь, она заперла ее на тяжелый металлический крюк и кинулась к кассе. Вернее даже, это была не касса, а просто картонная коробка в выдвижном ящике прилавка. Схватив пакет, сунула туда всю выручку, потом взяла другой пакет и начала засовывать в него консервы, хлеб, зачем-то сунула пачку масла и халву, вернулась к двери — прислушалась. Тихо.

Она вышла из магазина и спокойным шагом направилась снова к спасительным лопухам. И только спустя несколько минут до нее донеслись крики продавщицы, пытавшейся выйти из туалета: «Люди, помогите! Заперли!!!»

— Ну ты, мать, даешь! — в голосе Олега звучало неподдельное уважение и восхищение. — И как это ты его, подушкой! Вот я бы сроду не догадался!

— А что еще оставалось делать? Ждать, когда меня схватят и отведут в полицию? Надеюсь, ты ему не поверил, что я кого-то там зарезала? Все это чушь собачья.

— Но ты же ничего не помнишь!

— Ладно, Олег, хватит об этом. Ты мне лучше скажи, как ты сам-то до такой жизни докатился? И как вообще живешь? На что?

— Металлом пробавляюсь. Где что увижу — везу на площадку. Там мой кореш работает, платит мне. На эти деньги бензин покупаю, хлеб.

— Ты бы прекращал пить-то! Погибнешь.

— Не лезь в мою жизнь. Скажи спасибо, что тебя не выдал.

— Отвези меня на станцию. Я тебе денег дам. Пять тысяч хватит?

— Ба! Откуда у тебя деньги? — Он вытаращил на нее глаза.

— Не важно. Так отвезешь?

— Да я за такие деньги тебя куда хочешь отвезу.