испарения. Ручейки стекали по ветхому старому полу, устланному соломой, попадая в щели между половицами.

— Скажу! — крикнула ведьма! — Скажу, только пощади меня!

Клепий выровнял свое дыхание, но при этом продолжал держать меч у горла старухи. Небольшое нажатие полуторного меча и кожа лопнула, словно кожура переспелой виноградины, из которой начал сочится сок. Кровь стекала по костлявой шее старухи, отрубленные конечности судорожно двигались на полу, а обрубки подергивались с фантомной болью.

— Хорошо. Скажи мне, где находится печать, и я обещаю, что пощажу тебя.

Гримаса ведьмы была страшной, она за секунду могла поменяться несколько раз в лице.

— Какой от этого прок, — произнесла она своим шипящим голосом. — Ты все равно опоздал. Слуги Тьмы пришли раньше тебя.

Клепию надоели эти игры в кошки мышки. С твердой уверенностью он нажал острием рядом с пульсирующей артерией.

— Хорошо, хорошо! — выкрикнула ведьма. Я не знаю, где печать, но я знаю, кто ее хранитель.

— Ты лжешь, старуха, — сказал страж без всякой интонации в голосе. В книге Тевробия ясно сказано, что одна из печатей находилась у тебя.

Ведьма зажала свои глаза, видимо думая о том, с чем она сегодня столкнулась. Если слуги Тьмы действительно пожаловали, то они даже не притронулись к ней. Страж подумал о том, что поступил с ней слишком жестоко. С другой стороны, кто она такая, чтобы заслуживать пощаду? Сущность, насквозь пропитанная Тьмой, искаженный эфир сочится из нее. Все же, благодаря своим умениям, страж блокировал эти негативные импульсы.

— Клянусь, у меня ее никогда не было, — начала говорить колдунья. — Тевробий не знал, о чем писал.

Казалось, что из ее глаз начали сочиться слезы. Старуха вновь обрела свой девичий лик и начала рассказывать, что происходило дальше.

«Возможно, что она врет. С другой стороны, если темники сюда приходили, ведьма могла отдать им настоящую печать. Она хочет пустить меня по ложному следу» — подумал про себя Клепий.

Хотя зачем это надо? Если печать действительно у темников, то стражам никогда не добраться в сердце Южноземья — рассадника Тьмы.

— Я была знакома с хранителем печати, — ответила ведьма и начала свой рассказ.

Глава вторая. Ноблос — жемчужина Морского Востока.

— Боги мне в свидетели, будут дуть западные ветра, через три дня мы пришвартуемся в гавани Ноблоса.

Клепию пошел на пользу свежий морской бриз. Минуло больше месяца с тех пор, как он выбрался из Зловонных болот. Как только он узнал от ведьмы, что хранитель печати ныне закован в гору Шармат, он оставил ее в живых, а сам, выбравшись из Зловонных Топей, отправился к близлежащий поселок Каштун, а оттуда в город Льнев.

Тот каменный куб изумрудного цвета, что был на столе у ведьмы переливался всеми цветами радуги. Это было ничто иное, как зеркало в прошлое и ведьма, дабы подтвердить свои слова, позволила Клепию коснуться куба. И он, словно через пелену тумана увидел человека, чье лицо было прикрыто капюшоном, стоявшего подле ведьмы и испрашивая у нее совета. Клепий видел его плащ, точно такой же, который носил, и он сам. Возможно, этот плащ был краден, или может быть старуха не врала и это на самом деле был страж предатель, брат, поправший устои их общего Ордена?

Во Льневе он не застал ни князя, никого из его приближенных, что было логично, учитывая междоусобную войну в Бравии. Регентом был боярин Цадик, дальний родственник князя Видамира и, боярин, узнав о том, что в Льнев прибыл страж, чей статус здесь почитали, тут же выполнил все пожелания Клепия. Страж в первую очередь отправился в баню, затем после сытного обеда лег на теплую и мягкую перину, провалившись в долгий сон. Проснувшись на следующее утро, Клепий попросил у Цадика точную карту Делиона, особенно восточных земель.

Карты в этом небольшом городе не оказалось, и Цадик тут же отправил гонца в столицу Бравии — Великоград за точной копией карты, здешняя библиотека была до безобразия мала. Цадик поселил Клепия в боярском придворье, и страж праздно ожидал прибытия гонца с картой, чтобы определить местоположение горы Шармат.

Клепий провел в Льневе чуть больше недели. Его физическое состояние улучшилось, он окреп телом, а питаясь нормальной пищей в виде жаренных уток, сала или горячих свекольных супов, набрал вес. Раз в день, на небольшой промежуток времени он выходил в эфир ради профилактики, так же занимался чтением местных архивов, приказов и переписок полувековой давности. Гулять по городу было бессмысленно — весь Льнев можно было обойти меньше, чем за стражу. Однако выйдя за деревянные стены поселения, он смог очистить округу от двух опасных монстров — кровососки и водяного.

Духовное состояние Клепия ни шло ни в какое сравнение с его внешней крепостью тела. Ведьма действительно посеяла сомнения в его голове, а томление в захудалом городке и вовсе убивало его, но двигаться без карты и определенного плана было бы глупо. Если темники тоже ищут печать, то наверняка уже на несколько шагов опережают стража. Поэтому каждый час был на счету. Гонец же пришел только на десятый день, да еще и с неполной картой.

В конце концов, Клепий решил действовать по обстоятельствам и, двинувшись на юго-восток Бравии, добрался до первого февсийского порта, там нашел первый попавшийся корабль, который отплывал на Морской Восток.

Гора Шармат располагалась далеко на востоке, там, где солнце пробуждалось первым, далеко за Эльфийским Протекторатом — враждебному Империи государству. Идти же пешим через государство эльфов страж не решил — лишь пять лет назад закончилась кровопролитная война империи с эльфами. Клепий решил добраться до Морского Востока и развитых городов-государств, отыскать там более точную карту и затем двинуться обходным путем по южной границе Протектората. Далее этой точки, Клепий планы не строил. Было естественным то, что он обдумывал мысль о предательстве одного из стражей Обители и, если ведьма не врет, то задача намного усложнялась. Теперь за печатью охотился не только Клепий, но и поборники Тьмы.

— Буду молить Ветроволосую богиню, чтобы ветра благоприятствовали нам, — ответил Клепий капитану судна.

Страж стоял на палубе корабля, опираясь на бортовое ограждение и вглядывался вдаль, туда где тонкая линия горизонта отделяла лазурное море от голубого ясного неба.

Капитану Лемису уже было далеко за пятьдесят, носил он старые потертые кожаные брюки, порванную во многих местах рубаху, подшитую белыми нитями, а на голове он носил странный головной убор треугольной формы, который постепенно входил в моду в территориальных водах империи. Потрепанный вид, шрамы на лице и откусанная часть носа говорила о