Явившись в царство древних пирамид в качестве освободителя, молодой царь заручился поддержкой жреческой знати, поскольку не касался местных обычаев и религиозных верований, в целом сохранил систему управления Египтом, лишь поддержав ее македонскими гарнизонами.

В Египте Александр пробыл полгода с декабря 332 г. до н.э. по май 331 г. до н.э. Там он основал город Александрию, который вскоре стал одним из главных культурных центров Древнего мира и крупнейшим городом Египта. Отсюда он двинулся в начале 331 г. до н. э. через Ливийскую пустыню к храму Зевса (Юпитера) Амона, жрецы которого и посвятили его, по обычаю древних фараонов, в «сына Амона» («сына Солнца»).

Таким образом блестящий полководец превратился из простого человека в небожителя, что внесло в ряды его противников разброд и растерянность. Сражаться против обычного смертного еще куда ни шло, но противостоять богу считалось равносильно самоубийству.

Так Александр впервые стал распространять о себе слух, прежде всего для местного населения, о том, что приходится сыном Зевсу, главному богу. Чтобы получить признание царем в Египте, Александр принял египетскую традицию, согласно которой фараон считался потомком верховного божества.

Именно с этого времени молодой македонский царь и начал отдаляться от своего окружения. Преданные ему военачальники Антипатр, Птолемей Лаг, Пердикка, Филота, Парменион, Клит Черный, Гефестион начали ощущать на себе деспотический характер Александра. Тот же, видимо искренне уверовав в свое божественное предназначение, не замечал растущего недовольства.

Основной мыслью Александра Македонского было положить конец вековым распрям между Персией и Грецией, соединив культуры Запада и Востока путем политики распространения культуры древних эллинов. Именно поэтому следующая эпоха в истории Древней Греции называется эллинистической.

С завоеванием Египта его власти на всем восточном побережье Средиземного моря более ничего не угрожало.

Укрепившись достаточно на завоеванной территории, Александр решил углубиться в неизведанные для греков земли, в центральные области Азии, где персидский царь Дарий успел собрать новую огромную армию.

Залог успеха македонского войска лежал в умении быстро преодолевать большие расстояния, брать города и выигрывать сражения, благодаря усовершенствованной тактике ведения боя.

Летом 331 г. до н.э. Александр форсировал реки Евфрат и Тигр и оказался на подступах к Мидии, сердцу Персидской державы. На большой равнине, возле развалин древнего города Армагеддон, македонян поджидало войско царя Дария. В это время, 20 сентября, произошло лунное затмение, принятое Александром как благое предзнаменование.

1 октября состоялась грандиозная битва при Гавгамелах, в ходе которой войска персов и подвластных им народов были наголову разбиты. Царь Дарий, как и в предыдущем сражении, бежал с поля боя, хотя его отряды еще сражались и исход сражения был неизвестен. Как видно, особой смелостью персидский монарх не отличался никогда.

Александр практически беспрепятственно двинулся к югу, где древний Вавилон и Сузы, одна из столиц Персидской империи, открыли ему свои ворота. Персидские сатрапы, потеряв веру в Дария, стали переходить на службу к царю Азии, как стали называть Александра.

Покончив с завоеваниями, нужно было заняться устройством завоеванной территории. Александр привлек к управлению персов, поручив только военные и финансовые дела ведению греков и македонян; он стремился вообще к слиянию македонян и персов, что, конечно, могло случиться лишь в том случае, если бы завоеватели во главе с самим Александром восприняли некоторые, мягко говоря, отрицательные стороны восточного быта. Так и произошло.

Из Суз Александр направился к Персеполю. Проход туда, так называемые «Персидские ворота», защищало 40-тысячное войско персов. После тщетной попытки одолеть их Александр с частью своего войска пошел в обход, взбираясь по горным тропинкам, напал на них спереди и с тылу, смял и победоносно вступил в город в январе 330 г. до н.э.

Из своего вступления в Персеполь Александр устроил, как бы сейчас сказали, настоящее шоу, воплотив в жизнь свою юношескую мечту о царице амазонок, которую мечтал взять в жены.

«Божественный Александр, победитель «царя царей», отныне – владыка Азии, появился с южной стороны дворцов Персеполиса. Его окружали великие военачальники – и в то же время верные друзья и соратники правителя. Македонский действительно был богоподобен – лицо его пылало ярким румянцем, движения были сильными и уверенными, как у льва. Сходства с этим царем животных добавлял золотой доспех Александра и великолепный шлем в форме львиной головы. Золотом же сверкала и сбруя Буцефала, черного как ночь.

Однако сегодня взгляды лишь на миг останавливались на великом правителе, чтобы тут же обратиться к той, что была его спутницей. Если Александра называли божественным, то эту женщину можно было назвать богиней. Богиней войны? О да – это была ее крепкая посадка, золоченый лук и колчан за спиной, шлем, придававший ей столь воинственный вид, щит с изображением золотого сокола Кирки в центре. Под ней нетерпеливо пританцовывал прекрасный конь, золотисто-рыжий, с черным хвостом и гривой, в которые были вплетены золотые нити.

Но нет, не Артемида-воительница ехала сейчас рука об руку с Александром. То ехала сама Афродита в одном из своих обликов. Царица амазонок ехала в том виде, в котором и надлежало ехать богине, не нуждающейся в искусственных прикрасах. Она ехала нагой.

Невысокая, но великолепно сложенная, крепкая, но очень женственная одновременно, с кожей цвета меди – амазонка была прекрасна. Кроме оружия ее тело укрывала только короткая леопардовая шкура, брошенная на спину, и водопад золотистых кудрей, рассыпавшихся из-под шлема на безукоризненные плечи.

Рядом с ней ехала вторая амазонка, столь же прекрасная…»

Амазонку изображала уже упоминавшаяся знаменитая гетера Таис, вторую – ее подруга или служанка. На самом деле у нас нет сведений о том, как выглядела прекрасная Таис: время не донесло до нас ни одного ее портрета. Сохранилось лишь впечатление: все знавшие афинскую гетеру восторженно отзывались о ее красоте. Ей отдает дань и неизвестный писатель, отрывок из произведения которого процитирован выше.

Македонская армия отдыхала в городе до конца весны, а перед уходом дворец персидских царей был сожжен дотла, что никак не украшает великого царя-завоевателя. Правда, по знаменитой легенде пожар спровоцировала Таис Афинская, воскликнув при этом:

– Пусть теперь никто не посмеет сказать, что женщины не мстили персам!

Дело в том, что во время великих Греко-персидских войн, происходивших в V в. до н.э., персидский царь Ксеркс сжег Афины дотла. Даже спустя сотню лет эти события отдавались болью в сердце каждого жителя Афин. И Таис не была исключением. Мстительная гетера решила взять реванш, расправившись с обителью самого Ксеркса.

Но скорее всего, знаменитый во всем мире дворец персидских царей был сожжен по политическим соображениям, нежели в припадке опьянения: Александр мало пил и еще меньше прислушивался к мнению женщин. Хотя легенда красивая.