Через узкое окошко, затянутое бычьим пузырём, я видела, как отряд крестоносцев выехал из трактира и запылил по дороге. И каждый, оборачиваясь, осенял трактир крестным знамением… У меня опять слёзы выступили. От умиления.

— А ведь, кажется, получилось! — раздался с кровати голос.

* * *

— А ведь, кажется, получилось! — обрадовался я.

— Бредишь… — вздохнула Катерина.

— Да, нет же! — я рывком сел на кровати, — С чего бы мне бредить? Мне надо было отстать от крестоносцев, я и отстал! Правда, я думал, меня просто бросят в трактире, или оставят одного из оруженосцев. Тогда пришлось бы дождаться, пока он заснёт и как-то потихоньку исчезнуть… но получилось, как получилось!

— Подожди! — Катерина схватилась за сердце, — Так ты, что, не болен⁈

— Пф! — насмешливо сощурился я, — А ты разве не догадалась? Я же предупреждал, что мне нужно к авиньонскому папе. Ну, вот, я свободен и могу ехать в Авиньон! Давай так: выждем ещё пару часов, а потом ты сядешь в карету и поедешь вслед за крестоносцами. К вечеру догонишь, когда они ужинать будут. Скажешь, что я умер. Ну, погорюют они денёк… И всё! А я прямым ходом в Авиньон! Как тебе план? Ах, да, Шарик… Ну, скажешь, что Шарик не дался. Я тебе золотых монет отсыплю, думаю, крестоносцы не сильно расстроятся, получив за Шарика… э-э-э… ну, скажем, тридцать флоринов?

— Ты и в самом деле не болен⁈ — не поверила Катерина, — А как же…

— Пятна? — догадался я, — Пф-ф! Если я целый дождь когда-то перекрасил, неужели я не могу свою кожу пятнами расписать? Я для этой цели даже зеркало купил! Вот оно. Немного потренировался — и вуаля!

— Та-а-ак… — каким-то нехорошим голосом произнесла Катерина, подвигаясь ближе, — А температура откуда?

— Тоже пустяки, — я даже не заподозрил приближающейся угрозы! — Купил на рынке в Чивитавеккьи морских трав, богатых йодом. Если их съесть вместе с мёдом… Эй, ты что⁈

— Ах ты!.. — девушка схватила, что первое под руку подвернулось — подушку, и принялась нещадно меня лупить, — Ах ты гад! Ах ты, мерзавец! Тут за него переживают, душу рвут, а он, оказывается притворялся! Получи, зараза! Получи!

Вот, никогда не думал, что подушка может оказаться грозным оружием! Оказывается, может! Если она в руках разъярённой девушки.

— Всё, всё! Сдаюсь! — поднял я руки вверх, но удары всё сыпались и сыпались со всех сторон, — Эй, потише! Сюда сейчас весь трактир сбежится! Ну, сдаюсь я, сдаюсь!..

И в самом деле, скрипнула дверь и в комнату сунулся любопытный нос Эльке:

— Сударыня! Что тут у вас⁈

Я моментально упал на кровать, притворившись потерявшим сознание. Катерина замерла с подушкой в руке.

— Что-что… — проворчала она, пыхтя, — Не видишь: подушку взбиваю! Вся слежалась… зараза!

— Давайте я помогу! — просунулась Эльке в дверь.

— Уже не надо, — ворчливо ответила Катерина, покосилась на меня рассерженным взглядом и вздохнула, — Ты лучше завтрак в комнату закажи. Такой, знаешь… плотный!

— Сию минуту, сударыня! — исчезла Эльке.

— Спасибо! — искренне поблагодарил я, — Я так проголодался, изображая больного…

Катерина гневно засопела, но промолчала. Села на табуретку, облокотилась на стол и принялась о чём-то размышлять.

— Э-э-э…

— Молчи! — перебила Катерина мои, так и не высказанные мысли, — Без тебя тошно!

Пришла трактирная служанка, расставила кучу тарелочек, расточающих ароматные запахи. Я продолжал изображать умирающего. Служанка ушла сама, Эльке Катерина отправила в комнату, перетряхнуть и уложить вещи в дорогу. Эльке посопела, но спорить не посмела и ушла. Катерина молча подвинула в мою сторону тарелку и принялась нервно расхаживать из угла у угол. Я не утерпел и принялся за еду. Признаться, очень азартно.

— Значит, так! — круто развернулась Катерина и села за стол напротив меня, — Никуда я за крестоносцами не поеду!

— М-м-м⁈ — спросил я с набитым ртом.

— А потому что! Не умею я врать, хоть ты тресни! Если я начну врать про твою смерть, крестоносцы мигом догадаются, что это ложь и вернутся сюда проверять. Да я сама бы заподозрила неправду! Сам подумай: ты умер и я уехала… А похороны? Неужели я бросила бы тебя без похорон, без отпевания? Нет, ехать за крестоносцами — это глупость. Придётся мне ехать с тобой…

Катерина показательно вздохнула.

— М-м-м⁈

— А куда деваться? Придётся! Да и пропадёшь ты без меня… Ну, сам подумай: тебе придётся проехать ещё пол-Европы. В качестве кого? В смысле: за кого ты себя будешь выдавать? За рыцаря? Не смеши! Даже герба нет… И придумать ты не сможешь, потому что герб — он не просто герб, он несёт очень много информации для посвящённого человека. Придумаешь ты герб, а умный человек посмотрит и за сердце схватится: что за диво дивное⁈ Тут что-то не так! Хватать этого, с подозрительным гербом, да пытать как следует! Тебе этого хочется? Вот то-то!

За барона? Ещё хуже! За оруженосца? А где твой рыцарь? Да и не пустят простого оруженосца к папе авиньонскому. Ремесленник? Крестьянин?

Ты просто не понимаешь, как устроена у нас жизнь! А жизнь у нас устроена чётким делением по цехам и сословиям. Понимаешь, война может грянуть в любой момент и в любом месте. И тут важно быстро разобраться кто есть кто. Допустим, в каком-то замке собрались две тысячи беженцев. Вроде Мариенбурга. Не поверишь, но если среди этих двух тысяч затесался вражеский шпион, уже к вечеру его будут с пристрастием допрашивать. Как узнали? А очень просто! Подходят к тебе и спрашивают: «А кто ты есть, мил человек?». И ты такой: «Андреас я, кузнец из города Сангано!». «Кузнец, говоришь? Есть у нас одни кузнец… Пошли-ка, ты с ним потолкуешь!». Приводят тебя к кузнецу. Он тебе про поковку косы, а ты не бе, ни ме! Он тебе про налоги на кузнечный цех, а ты путаешься. Он тебе про старшину кузнечного цеха в твоём Сангано, а ты его не знаешь. Значит, что? Правильно. Вздёрнут тебя на дыбе и будут плетью бичевать, пока не сознаешься, кто ты есть и зачем кузнецом притворялся. Да, хоть кем! Ткачом, торговцем, мыловаром… Везде есть секреты профессии, везде есть налоги, и везде есть старшины цехов. Нет, Андреас, без меня ты в этом мире и